Богдан Сушинский - На острие меча
— Нет, почему же, — окончательно оживился де Рошаль, — если она еще довольно молода и красива, поручите это мне, как квартирмейстеру, который прекрасно знает весь город и окрестные селения. Клятвенно обещаю, что в день вашего отъезда я непременно сообщу вам, где именно останавливалась знакомая вам графиня…
— Но не раньше, чем в день отъезда пана ротмистра, — под новый взрыв хохота поддержал его шутку Сирко. — Ротмистр будет очень признателен вам. Должен заметить, что графиня действительно хороша собой.
Они снова выпили. За павших в недавнем бою, за будущие победы, эа то, чтобы польские и казачьи сабли никогда не скрещивались, а были употреблены для сражения с общими врагами.
Ни поляки, ни украинцы не верили в вещую силу этого тоста, ибо и те и другие понимали, что не пролетит и года, как им снова придется сражаться друг с другом. Видно, Ольгица права: так предрешено где-то там, на небесах. Они же, воины, всего лишь вычерчивают эти предначертания своими саблями. Однако тост есть тост.
— Я понимаю, что вы, ротмистр, ни за что не решитесь поручить мне розыски дамы вашего сердца, — снова вернулся к прерванной беседе-шутке де Рошаль. — И будете правы.
— Причем не только я не позволю, — взглянул Радзиевский на Гяура. — Есть и другие достойные рыцари.
— Но, может, хотя бы сообщите, о какой, собственно, графине идет речь? Мне-то показалось, что вы прибыли в город сугубо мужской, войсковой компанией. Правда, я не был свидетелем вашего вступления в Каменец.
— О, да вы еще попросту не знаете о ней? Счастливый человек. Речь идет о графине Диане де Ляфер, — удовлетворил его любопытство Сирко, понимая, что ротмистру значительно труднее будет назвать французу имя той, о ком печется в эти минуты его душа. — Вы, очевидно, слышали, что на наш обоз напали кайсаки Бохадур-бея? Так вот…
— Простите, полковник, — недоверчиво посмотрел майор на Сирко. — Очевидно, мне послышалось. Повторите, пожалуйста, фамилию графини.
— Не ослышались, господин ротмистр, не ослышались, — вмешался теперь уже Гяур. Разговоры о графине за кубком вина, а тем более шутки по поводу поисков ее были еще более неприятны ему, чем Радзиевскому. — Господин Сирко сказал: «Графиня де Ляфер. Точнее, Диана де Ляфер». Она, как и вы, француженка. — Гяур говорил об этом сдержанно, почти жестко, пытаясь избежать каких-либо дальнейших шуток в отношении девушки, которую он спас и к которой тоже был небезразличен.
— Француженка, — почти машинально повторил де Рошаль и растерянно вертел головой. Он чувствовал себя так, словно его разыгрывали.
— Графиня прибыла сюда под охраной гусар господина ротмистра, — объяснил Гяур. — Причем с татарами Бохадур-бея она сражалась с удивительной храбростью. Но, как только мы вошли в город, карета ее тотчас же исчезла.
— Таинственно исчезла, — уточнил Радзиевский, хорошо понимая, что, кроме де Рошаля, ему придется иметь дело еще с одним, куда более серьезным соперником — князем Гяуром.
Майор оставил еду. Когда он взялся за кубок, все заметили, что рука его дрожит. Да и лицо, как показалось Гяуру, вдруг неестественно побледнело. Возможно, сам того не осознавая, де Рошаль поднялся с места. И тогда все еще раз убедились, как по-предательски содрогается в его руке этот злополучный кубок с вином.
Все замолчали, ожидая, что квартирмейстер произнесет тост. Однако тот растерянно смотрел на Гяура и молчал.
— Что с вами, господин квартирмейстер?! — удивленно поинтересовался Радзиевский. — Неужто графиня — ваша давняя знакомая?
— Да, почти, — выдохнул де Рошаль.
— Еще по Парижу?
Майор кивнул. Он по-прежнему был растерян и удручен.
— Так, может, ее таинственный визит в Каменец связан с желанием повидаться с вами? — продолжал дознание Радзиевский. — Признавайтесь, господин де Рошаль, признавайтесь. Только признание и раскаяние избавят вас от необходимости сражаться на дуэли сразу со столькими претендентами на очаровательную улыбку графини. Иначе придется выбирать соперника, удостоенного права сразиться с вами первым.
— И только мы способны спасти вас от глаз графини, если вы предпочитаете скрываться от них, помня грехи молодости, — рассмеялся Сирко.
— Да-да, господа… Мы знакомы с графиней. — Забывшись, де Рошаль заговорил по-французски. Но быстро опомнился и продолжал уже по-польски. — Мы давно знакомы с ней.
— Вы только поглядите на нашего квартирмейстера! — громогласно провозгласил Радзиевский. — Он разволновался, как семинарист перед первым свиданием!
— Мы действительно знакомы с графиней, — не обращал внимания на его, способный заглушить ржание целой роты гвардейцев, хохот де Рошаль. Он осушил свой кубок с еще большей жадностью, чем несколькими минутами раньше это сделал Сирко, снова наполнил его, отпил и задумчиво уставился на остатки вина.
Гяур почувствовал, что квартирмейстер каким-то удивительным образом отрезвел и, сколько бы он ни выпил в течение этого вечера, уже вряд ли сумел захмелеть настолько, насколько ему хотелось бы сейчас этого.
— Змея на паперти, — мрачно изрек де Рошаль, опять наполняя кубок.
— Что? — не понял Гяур, сидевший напротив де Рошаля.
— Змея на паперти, говорю. Оказывается, она уже действительно на паперти. Проклятая старуха, кажется, знает, что говорит.
— Точно, это слова Ольгицы, — вспомнил Гяур.
— Теперь-то я понял, что она имела в виду, эта слепая нищенка. Но только теперь.
— Да забудьте вы об этом дурацком предсказании, — громыхал своим хмельным басом Радзиевский. — Лучше немедленно займитесь поисками графини де Ляфер.
— Поисками? — нервно рассмеялся майор Рошаль. — Поисками графини? Нет, господа, это она занимается сейчас поисками меня. И, как видите, уже преуспела.
— Значит, вам действительно не хотелось бы видеться с ней, — понимающе подытожил Гяур и предупредительно коснулся руки Радзиевского, удерживая его от очередной остроты.
* * *Тем временем Ольгица и девушка поднялись из-за стола и не спеша, с достоинством прошествовали через весь зал к выходу. При этом Гяур обратил внимание, что походка Ольгицы не имела ничего общего с неуверенной скованной походкой, в той или иной мере свойственной любому слепому человеку.
«Да слепа ли она вообще?! — усомнился он. — Неужели мистификация? Но зачем это старухе? Только для того, чтобы придать таинственности своим пророчествам? Невероятно!»
А еще он обратил внимание на стройную, с удивительной гармонией сложенную фигуру девушки. Однако отнесся к этому как к мимолетному впечатлению.
