Жаклин Монсиньи - Божественная Зефирина
При таком нескрываемом наскоке принцесса вздрогнула. Облачко гнева пробежало по ее челу. Тонкие морщинки собрались в углах губ. Она подняла руку, несомненно для того чтобы приказать своим людям как можно скорее вышвырнуть прочь эту нахалку. Однако ее блестевшие от усталости глаза внимательно рассматривали напряженное лицо Зефирины.
Горе, ответственность, траур, невзгоды и опасности дороги, которые Луиза Савойская прочла на лице этой юной девушки, должно быть, растрогали суровую регентшу.
– Вернитесь, мадемуазель де Багатель! – внезапно сказала она.
С некоторой чопорностью Луиза поднялась из-за стола, за которым без отдыха работала над спасением королевства от того хаоса, в который его погрузил разгром под Павией.
– Дитя мое… Вы – девушка из знатной семьи. Вы должны понять, в каком трагическом положении находится Франция. Если бы ваш отец был единственным дворянином, который находится в подобном положении, а король, мой сын, был бы на свободе, государство помогло бы вам. К несчастью, казна опустошена войной. Как мать и принцесса, мы боремся отсюда, из этого славного города Лиона, чтобы сохранить королевство для нашего сына, чтобы сохранить наследство для наших внуков, а землю – для нашего народа. Регентша Франции столь же несчастна и бедна, как беднейший из нищих. Поезжайте в Италию, Зефирина де Багатель! Спасите вашего отца! Только вы можете это сделать. Каждый из нас должен по-своему нести свой крест, бороться за Францию и за свободу. Ваш крест – это связать себя узами брака, не плачьте больше, такое поведение недостойно девушки благородного происхождения. Идите навстречу вашей судьбе с высоко поднятой головой… Вы меня поняли?
Словно для того, чтобы передать ей свою силу, принцесса взяла Зефирину за руку.
– Да, сударыня, я во всем буду повиноваться вашему высочеству! – пообещала сломленная Зефирина.
Она не испытывала симпатии к Луизе Савойской. Но в этот момент Зефирина ощутила огромное восхищение этой маленькой пятидесятилетней женщиной – железной регентшей, которая боролась, движимая энергией отчаяния.
– Вы будете повиноваться во всем! Хорошо, девушка, хорошо… – машинально повторила мать короля.
Казалось, в ее голове зародилась какая-то идея.
– Посмотрите на меня… Хм… Вы очень красивы, Зефирина де Багатель. А столь же ли вы храбры? Можно та доверять этим прекрасным зеленым глазам?
– Приказывайте, сударыня… Я ваша покорная слуга и слуга моего короля! – гордо ответила Зефирина.
Регентша отвернулась в задумчивости. Молча она сделала несколько шагов по направлению к столу. Тяжелый маятник стенных часов отсчитывал убегающие секунды. Было слышно, как снаружи, на набережной Роны, ржали и били копытами лошади.
– Вы едете в герцогство Миланское, мадемуазель де Багатель. Будете ли вы достаточно ловки, чтобы отвезти и передать… послание в крепость Пиццигеттон?
– Ваше высочество желает, чтобы я повидала заточенного там короля? – спросила Зефирина, как если бы речь шла о самой простой вещи в мире.
– Вы крупно рискуете, дитя мое, если вас схватят сыщики Карла V, – прошептала смущенная принцесса. – Не сможете ли вы попытаться проникнуть к королю…
Вдруг слова принцессы были прерваны пажом, отворившим дверь.
– Ваше высочество, только что прибыл граф де Монпеза!
– Пусть он войдет, – торопливо приказала регентша.
Даже не взглянув на Зефирину, граф де Монпеза, явно обессилевший, вошел быстрым шагом в рабочий кабинет.
– Ваше высочество, гонцы вернулись! У меня свежие новости с наших границ!
– Итак, что же Генрих VIII? – взволнованно спросила принцесса.
– Король Англии плакал от радости, когда узнал о нашем разгроме!
– Мошенник! Он нападет? – спросила принцесса, побледнев.
– Нет, ваше высочество, толстый Генрих размышляет о слишком сильном блеске Карла V… Это его беспокоит!
– Прекрасно! А что папа?
– Его святейшество плакал от горя, когда узнал о нашем поражении, но он держится в стороне!
– Это к лучшему… Когда в дело замешан кто-нибудь из Медичи, все усложняется. А Карл V?
– Запершись в своей молельне в Эскуриале, император молится, прибегает к уверткам, ему не хватает денег, чтобы вооружить новые войска. Он думает, что мы сильнее, чем мы есть на самом деле! Короче, он не решается захватить нашу страну!
– Прекрасно… время… нам нужно выиграть время для того, чтобы собрать остатки армии, чтобы принять меры предосторожности, следить за границами… – возбужденно говорила Луиза Савойская, меряя шагами кабинет. – Послушайте, мой славный Монпеза, мы будем вести переговоры с каждым из итальянских князей поодиночке. Каждый прошедший день – это день отсрочки. Совершенно необходимо, чтобы король сделал вид, что согласен на все условия, выдвинутые Карлом V. У меня есть идея, которая запутает императора. Пока он остается в своей молельне, мы застрахованы от самого худшего. Мадемуазель де Багатель? Боже, куда она девалась?
Внезапно вспомнив о присутствии девушки, Луиза Савойская искала ее взглядом.
Во время разговора, из которого Зефирина не упустила ни слова, она стояла у оконного проема. Внимательно слушая диалог, она в то же время с грустью смотрела на воды Роны, которые мощным серым потоком неслись под пролетами каменного моста.
– Я здесь, ваше высочество, – сказала Зефирина, поднимая драпировку.
– Я думала, вы ушли! Хорошо, так вы по-прежнему полны решимости? – спросила регентша.
– Если я могу быть полезной королевству и королю… более, чем когда-либо, ваше высочество!
В то время как регентша торопливо набрасывала несколько строк на пергаменте, господин де Монпеза подошел к Зефирине.
– Мадемуазель де Багатель! Мы всегда встречаемся при трагических обстоятельствах!
– В последний раз, когда мы с вами виделись, все было не так уж серьезно, ибо только я получила ожоги! – возразила Зефирина.
При этих словах, сказанных с деланной веселостью, граф грустно вздохнул. Он покачал своей словно Высеченной из камня головой старого солдата, глядя на эту красивую и гордую девушку.
– Ваш отец… он?.. – спросил граф де Монпеза, не решаясь закончить вопрос.
– Нет, сударь! Отец – пленник князя Фарнелло!
– В руках Леопарда? – воскликнул Монпеза.
– Да, именно…
– Что требует князь в качестве выкупа?
– Меня, господин граф! – бросила Зефирина с презрительным видом.
Она отвернулась от явно ошеломленного Монпеза, чтобы взять сложенный вчетверо пергамент, запечатанный сургучной печатью, без адреса, который ей протягивала регентша.
– Удачи, Зефирина де Багатель. Я буду молиться о том, чтобы вы смогли преодолеть сети Карла V и передать эту чрезвычайно важную записку в руки нашего горячо любимого сына… Если, по случаю, увидите короля, скажите ему, что… – Голос Луизы Савойской задрожал от рыданий… – Его мать молится, сражается, но, как и все подданные, любит его и уважает. Пусть мой сын не даст себя сломить! Мы победим, потому что наше дело правое, и Господь поддержит самого христианнейшего короля старшей дочери Церкви.
