Пол Андерсон - Королева викингов
— Я не стану больше унижаться, задерживаясь здесь, — сказал он. — И нет у меня к тебе никакой благодарности, ибо ты скупой и невоспитанный хозяин.
Все присутствующие проводили его и его спутников тревожными взглядами.
На всем обратном пути через Тунсберг он не проронил ни слова. Никто из воинов тоже не решился заговорить. А когда горожане, державшиеся поодаль, видели лица пришельцев, то сами невольно прикусывали языки.
Поднявшись на борт, он приказал отвалить от берега и бросить якорь рядом с остальными кораблями. Там он вызвал к себе кормчих; они прибыли на лодках, которые тащились за каждым драккаром. Говорил король очень резко.
— Если бы Бьёрн был миролюбивым человеком, каким его считают, то он не нанес бы мне такого оскорбления, — заявил Эйрик. — Наверняка он затевает заговор против меня.
Никто не осмелился вслух задать вопрос: а что же затевает сам Эйрик.
Наблюдатель Эйрика разглядел небольшой отряд всадников, выехавших верхом через ворота, находившиеся к северу от залива.
— Это поехал король, — сказал дружинник, бывший родом из этих мест. — Скорее всего направляется в свое поместье Саехейм, что в двух или трех милях отсюда.
— Удирает, чтобы не началась драка? — предположил другой.
— Или чтобы высидеть отложенное яйцо, — возразил Эйрик. — Мы можем попасть в засаду и оказаться разбитыми. Такие вещи случаются достаточно часто. Он по меньшей мере надеется, что мы будем трусливо прятаться от него. Имя слабака порождает настоящую слабость; люди смотрят на вождей, лишь если считают их сильными. Мы опередим его.
Суда вышли на веслах из порта и, миновав волнолом, двинулись вниз по фьорду за пределы видимости из города. Там они пристали к берегу возле небольшого хутора. Воины в мгновение ока выскочили на берег и ворвались в жилище.
— Мы пощадим вас, если вы не высунете носу из дома, пока мы не уйдем, — сказал предводитель отряда обитателям хутора. — Если ослушаетесь, то погибнете.
Солнце село. Оставив несколько человек на страже, Эйрик повел своих викингов на север. Из-за несущихся облаков робко выглядывал полумесяц. Жалобно завывал ветер, несущий сухие листья, в темноте чернели деревья, изредка доносился вой собак. Воины обошли темный Тунсберг, нашли выходившую из города дорогу и торопливо направились по ней. Вскоре перед ними оказалось несколько приземистых домов — деревня Саехейм. В самом большом доме светились окна. Там пили Бьёрн и его спутники.
Эйрик указал направо и налево. Его опытные в боях люди разбежались и окружили дом. Все же не обошлось без шума. Открылась дверь, и из нее выглянул человек с факелом. Ударив его, Эйрик шагнул в сени.
— Скажи королю Бьёрну: пришел король Эйрик, чтобы закончить наши с ним дела, — приказал он.
Раздались крики, загремело железо.
— Ему не удастся сжечь нас, этому волчьему выкормышу! — крикнул Бьёрн.
Он никогда не был воинственным, но все же ему приходилось участвовать в сражениях и сохранять корабли во время штормов. Он приказал своим дружинникам любой ценой пробиться за дверь. Передние погибли сразу; задние вырвались на свободу и полегли там. Мечи звенели, с грохотом опускались секиры, боевые крики долетали до встревоженной луны.
— Бьёрн! — кричали одни.
— Эйрик! — вопили другие. Иначе никто не мог бы отличить в темноте своих от чужих.
Все же люди Эйрика были лучше снаряжены для боя и лучше знали, что делать. У Бьёрна не оказалось времени, чтобы сплотить своих воинов. Они погибали поодиночке или по два-три человека. Бойцы топтали корчившихся раненых, трещали ломающиеся кости, ноги скользили по вывалившимся кишкам, и все сильнее становился запах смерти.
Когда воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием победителей да слабеющими стонами нескольких еще живых раненых, Эйрик пошел искать Бьёрна. Со щита Эйрика на растоптанный мох падали капли крови. Бьёрн лежал навзничь, глядя остановившимися глазами в темное небо.
— Ты хорошо сражался, мой брат, — сказал Эйрик. — Пусть твоя могила долго стоит никем не потревоженная. — И добавил, усмехнувшись: — Но ты должен согласиться, что теперь мне не придется волноваться из-за тебя.
Вскоре, набрав немало добра, отряд возвратился на корабли. С рассветом Эйрик направился домой. Харальд Прекрасноволосый вздохнул, но сказал лишь, что нужно, как положено, заплатить виру и восстановить мир.
По всему Викину волновался народ. Там любили короля Бьёрна и сочли содеянное Эйриком дурным делом. Олав, король соседнего Вингульмёрка, единокровный брат и друг Бьёрна, поклялся отомстить за него. Он взял к себе вдову и сына убитого и потребовал для себя власти над Вестфольдом. А Эйрик с тех пор получил прозвище Кровавая Секира. И ему, и Гуннхильд оно очень понравилось.
XVI
Той зимой Эйрик, не обращая внимания на погоду, отправился на кораблях на север, в Моерр, чтобы осмотреть свои владения в двух тамошних областях. Высадившись возле устья Траандхеймс-фьорда, он поселился со своими людьми в Сёльви, где у него было имение. Оттуда он намеревался сушей и водой ездить по окрестностям и там же рассчитывал совершить жертвоприношение в день Йоле, зимнего солнцеворота. Гуннхильд осталась на юге: ей вскоре предстояло рожать.
Известие о приезде короля быстро разошлось по всем берегам огромного залива. Две примыкавшие к нему области с богатыми холмистыми землями далеко раскинулись на север и на юг вдоль моря и на восток — к горам. Здешний народ был силен и упрям, имел свои обычаи и законы. Король Харальд отдал правление над этой областью своим сыновьям Хальвдану Белому, Хальвдану Черному и Сигрёду. Хальвдан Белый уже давно погиб в западном викинге. Двое других хорошо ладили между собой; они оба были воспитанниками Хокона, могущественного ярла Хлади. После смерти Хокона они остались в дружбе с его сыном Сигурдом, бывшим примерно одного возраста с ними. Но все же Сигрёд, самый молодой из троих, оставался как бы в тени старших.
Король Хальвдан Черный прибыл к Сигурду примерно в то же время. Ярл оказал ему подобающее гостеприимство. Город Хлади находился в середине южного берега фьорда, как раз там, где он поворачивает на север. Земли ярла уходили далеко за окоем: плодородные поля, луга, леса, фермы и хутора, деревни. Его корабли зимой заполняли многочисленные сараи, а летом выстраивались вдоль протяженных причалов. Длинный дом в Хлади был огромным и не уступал великолепием ни одному из королевских домов, с остроконечными крышами разных уровней, высокими комнатами, затейливой резьбой и прекрасными гобеленами. Его подворье само по себе представляло чуть ли не маленький город. Там постоянно кишел народ: работники, воины, женщины, дети, гости (часто помногу). Лучшие получали прекрасные подарки. Казна и кладовые были полны богатств. Короли приходили и уходили, а ярлы Хлади пребывали из поколения в поколение и владели телами и сердцами трондов.
