Бриллианты безымянной реки - Татьяна Олеговна Беспалова
– Водку в Новосибе купил?
– Да. В аэропорту.
– Широкий ты. Фартовый. Водка в кафе дороже, чем в магазине, но ты денег не считаешь.
– Считаю. И ты, эс эс, мне должен без пятидесяти копеек червонец.
– Девять пятьдесят я тебе должен, не червонец! И не называй старого чекиста как попало. Ишь, придумал погоняло.
– Сегодня четверг. Завтра пятница. А в субботу, ровно в девятнадцать часов, не забудь!
– Вот в субботу я и отыграюсь.
– Посмотрим!
Преодолевая очередной мучительный приступ дурноты, Анна старалась не смотреть в лица собеседников. Каждая фраза, произнесённая молодым или стариком, вонзалась в её изболевшуюся голову раскалённым шилом. А тут ещё гнус и этот запах, вызывающий мучительный чих, вышибающий из глаз постыдную слезу. Отчихавшись и утерев слёзы, прозревшая Анна обнаружила перед своим носом откупоренную поллитровку со знакомой этикеткой.
– Why is this?[49] – брякнула она.
– Ну? – отозвался Незабудка.
Анна смутилась. Дожив до тридцати двух лет, она никогда и ни перед кем не оправдывалась. Однако как не стушеваться, когда из-за стёкол фальшивых очков на тебя так внимательно и бесстрастно смотрят глаза снежного волка?
– Да я… да меня, собственно, просто укачало. Никогда не приходилось ездить на таких вот автобусах. Да разве это дорога? Колея какая-то. Ухаб на ухабе. Неудивительно, что автобус сломался.
– Этот автобус не может сломаться, потому что и без того хронически не исправен, – проговорил дед и сам же рассмеялся собственной шутке.
– Не хочешь? Тогда я сам, – проговорил Незабудка.
Отпив примерно треть, Незабудка протянул бутылку Анне.
– Опохмелитесь, и вам похорошеет. – Он поднёс горлышко бутылки к губам Анны. – Ну! Эй, да всё-то не пей. Деду оставь!
– Я привык жить в условиях сухого закона, – вставил свои пять копеек дед.
– Не хочешь? Ну-ну…
Анна и старик молча смотрели, как Незабудка выливает остатки водки – едва ли не половину бутылки – на дорогу, под заднее правое колесо автобуса.
– Это он жертву духам тундры приносит, – пояснил старик. – До Ч. ещё шестьдесят километров. Так вот он духов тундры угощает, чтобы помогли нам добраться. Верно, Георгий?
– Это тундра?!! Wow!!!
Громкий голос и порывистый жест Анны привлекли внимание бродивших вокруг автобуса пассажиров. Кто-то рассмеялся.
– Конечно, тундра. – Старик ласково улыбнулся.
– Лесотундра, – поправил Незабудка-Георгий.
– Вот молодёжь всё знает. Молодёжи через очки виднее. К тому же наш Георгий настоящий якут, и мало того, наш Георгий высшее образование имеет.
– Какое? – Анна уставилась на старика прояснившимся взглядом.
Личность как личность. Даже не слишком-то противная или, точнее, даже приятная, чем-то даже на отца Анны похожая. Под кепкой ёжик седых волос. Под носом аккуратно остриженные усы. Подбородок чисто выбрит. Одет опрятно. Ничем не пахнет.
Анна прикрыла рукой рот.
– Просто я боюсь летать, – проговорила она, жестоко смущаясь. – А тут ещё эта гарь… И бензином ужасно воняет.
Мимо них к распахнутой двери автобуса тянулись пассажиры.
– Ты бы прикрыл дверь, Дмитрий! Мошка налетит! – сказал один из них.
– Не волнуйся, Коля! С нами москвичка, а от неё так разит перегаром, что никакой репеллент не нужен, – рассмеялся другой.
Старик галантно подсадил её в автобус. Незабудка-Георгий топтался тут же рядом, но мужской галантности не демонстрировал. Наоборот. Затолкал кулаки в карманы брюк и стоял так, чадя сигареткой на стёкла фальшивых очков, всем своим видом показывая, что считает Анну вполне самодостаточной, взрослой и сильной особой, могущей самостоятельно забраться в автобус.
Старик же, умащиваясь рядом с ней на жестком сиденье, как бы между делом, поинтересовался:
– Я слышал, вы по делам сюда, в командировку.
– Да, – нехотя ответила опохмелённая Анна.
– В трест, – кивнул старик. – Больше ведь некуда. Вы же не геолог.
– Не геолог, – кивнула Анна.
– В Ч. развлечений никаких. Ну, разве что клуб. Но там и кино не каждый день. А поселковая самодеятельность вам, привыкшей к столичным театрам, будет неинтересна.
– Will not be[50], – кивнула Анна.
– В таком случае я накарябаю вам свой адресок. Да он простой: посёлок Ч., улица Чернышевского, дом один.
– Да вы не беспокойтесь. У меня дела. Всё время буду занята.
– Ну, може, вопросы какие-нибудь возникнут или вечерок захотите скоротать. Кстати, мы с женой и комнату готовы сдать задёшево. Со столом. У нас в Ч. общепит никудышный, но люди гостеприимные. Да и питаемся-то мы от даров природы, доставляемых ею бесплатно. Так что стол у нас практически даровой. Живём, как при коммунизме, но при этом не какие-нибудь совсем уж замшелые. По субботам мы пульку расписываем.
– Что?
– Пульку. Преферанс.
– В Ч.?! Преферанс?!
– А что такого? Перепись показала, что в Якутской АССР самый большой процент людей с высшим образованием. Только перепись была давно, тогда я был намного моложе, чем сейчас.
– Well, I do not know[51]…
– Да чего там не знать? И Георгий у нас бывает каждую субботу. Он холостой-неженатый. Ты не смотри на то, что он не галантен. Одичаешь в нашей глуши. Невесты тут для него не сыскать.
– Привередливый?
– Не-е-ет! Ты не смотри на то, что у него очки с простыми стёклами. Ведь заметила, да? Заметила! Это он чудакует для солидности. Смолоду как попадёшь в большие начальники, так надо же соответствовать и невесту себе под стать искать.
– А может быть, я замужем…
– Вы? О нет! Уж в этом-то я понимаю – недаром жизнь прожил. Так я вам адресок накарябаю? Или запомните, он простой: посёлок Ч., улица Чернышевского, дом 1. На доме нашем номерка нет, отвалился, но вы и так найдёте. Это коттедж под зелёной крышей.
– Коттедж?
– Безусловно. Но если всё-таки заблудитесь, то просто спросите у любого, где живёт Архиереев, и вам укажут.
– Who? How?[52]
– Архиереев, – хором подтвердило ей несколько заинтересованных их беседой голосов.
– Неприличная фамилия и потому запоминающаяся, – проговорил где-то совсем рядом Незабудка-Георгий.
Голос его выделялся среди прочих командирской твёрдостью интонаций. Изумившись, Анна увидела в глазах старика по-детски искреннюю надежду, что зацепил он таки её словцом заграничным,
