Сергей Карпущенко - Капитан полевой артиллерии
Но не была еще взята крепость в ту ночь, хотя в суматохе этой ночи, будь неприятель чуть предприимчивей, он мог пристроиться в хвосте какой-нибудь колонны, в беспорядке двигающейся к цитадели, и овладеть Новогеоргиевском почти что без труда. Но поистине – велик Бог земли русской!
ГЛАВА 18
Хоть и недалеко от передовой располагался форт номер пятнадцать – всего верстах в шести, – но найти его в ту ночь оказалось для Лихунова делом непростым – на карте, выданной ему Римским-Корсаковым, никаких крепостных построек указано не было. Низкие, черные громады форта выросли перед людьми как-то внезапно, и Лихунов их узнал, потому что был здесь еще совсем недавно с Разваловым. И остатки теплой июльской ночи батарея провела неподалеку от железобетонного сухопутного дредноута, носившего пышное название «Царский дар».
Батарея «литера Д» представляла собой обыкновенную «кинжальную» батарею на четыре скорострельных орудия, а именно столько исправных пушек и осталось у Лихунова. Устроена она была в двухстах саженях от правой оконечности форта и имела, как сразу заметил Лихунов, надежные крепкие блиндажи, но окопы для орудий оказались слишком глубокими, что заставило Кривицкого немало сердиться.
– Да вы посмотрите, Константин Николаевич! – с плаксивой обидой говорил он, лазая в окопе рядом с трехдюймовкой. – Зачем эти дурни такие катакомбы вырыли? Здесь, до переднего проволочного заграждения, стреляя, прицел двенадцать-четырнадцать ставить нужно, а окоп этот меньше двадцати четырех поставить не дает. Ну что делать будем? Не палить же нам по облакам!
Лихунов осмотрел окоп.
– Ну, беда невелика. Прикажите насыпать по пол-аршина земли под колеса и хорошенько утрамбовать. Мне другое не нравится, господин поручик. Батарея эта призвана обстреливать лощину, что лежит на северо-востоке от форта у деревни Псутские Пеньки, но стрелять-то в этом направлении совсем неудобно.
– Почему же? – перебил командира Кривицкий. – Вам тот лес мешает? Так ведь против каждого орудия просека устроена, стреляй прямо в заданном направлении. Это, я слышал, у крепостных последнее время в моде было, у французов, рассказывают, переняли, как последнее слово артиллерийской науки.
– Хорошо ж это последнее слово! – зло скривил свои нервные губы Лихунов. – А как теоретики эти советуют мне огонь концентрировать, если все мои пушки по разным местам палят? Враг меня засечет и пойдет из пяти батарей по одной моей жарить, а я ему и ответить не смогу. К тому же что я увижу за этим мачтовым лесом? Кто вообще додумался форт перед самым лесом устроить?!
Кривицкий был искренне огорчен.
– Да вы не тревожитесь, Константин Николаевич, – пытался он успокоить командира. – Вышку поставим. У нас же чудесная складная вышка есть полигонного типа, семисаженная.
– Ах, какой вы находчивый! – язвительно заметил Лихунов – А кто на ней сидеть будет? Ведь здесь, милостивый государь, не полигон. Здесь… ад кромешный будет. И вышка ваша в совершенный эшафот для наблюдателя превратится.
– Ну Константин Николаевич, ну голубчик, вы уж не тревожьтесь понапрасну, я сам на эту вышку полезу, а вы на батарее останетесь. Я гимнаст хороший, я, как белка, наверх слетаю, гляну в бинокль – и назад. Вы только не волнуйтесь, пожалуйста!
Лихунов усмехнулся, хотя был тронут словами своего помощника, которого с каждый днем любил все сильнее.
– Хорошо, договорились, полезете за наблюдателя. Ну а что нам с тем сараем делать? – И Лихунов махнул рукой в сторону сарая-навеса, новенького совсем, который тянулся вдоль фронта на расстоянии восьмидесяти сажен впереди батареи. Сарай этот служил, как видно, навесом для распилки бревен, которые и складывалась здесь же.
– Да, нехороший сарай, – согласился Кривицкий, – будет мешать ближайшему обстрелу. Убрать бы его.
– Вот и я так же думаю. Господин поручик! – позвал вдруг громко Лихунов офицера, водившего его к командиру форта и посланного полковником для сопровождения батареи. Не юный уже поручик, замедлившийся, как видно, в продвижении, а поэтому смотревший на службу со снисходительностью обреченного, покуривал, сидя на траве и поглядывая на копошащихся артиллеристов. – Можно вас на одну минуту?
Поручик поднялся лениво, недокуренную папиросу на ходу притушил и спрятал в портсигар.
– Господин поручик,- спросил у него Лихунов, когда тот подошел наконец к офицерам, – скажите, как убрать вот тот сарайчик? Он нам мешает.
– Мешает? – собрал поручик на невысоком лбу толстые складки. – Ну, тогда вам только посредством рапорта дело можно решить. Напишите рапорт, и недели через две, может, и снесут сарай, послушают вас как человека нового. Только на имя самого начальника артиллерии крепостной пишите – на форту никто вам такого разрешения не даст.
– Недели через две, говорите? – вспыхнул Лихунов. – А ведь немцы сегодня-завтра форт атаковать могут!
– А что вы на меня голос повышаете, – оказался чувствительным поручик. – Я на ваш вопрос ответил, больше нечего с меня взять. Не я этот сарай сооружал, – и засидевшийся в поручиках ленивец полез за портсигаром, извлек из него недокуренную папиросу и, не спрашивая разрешения, закурил.
– Ну, а вон те деревья, что справа от сарая стоят, их-то можно срубить? Ведь тоже наблюдению мешают.
– Вообще за порубку леса до трехсот рублей за ствол обычного штрафа полагается, – медленно отвечал поручик. – Но сейчас, по причине осады, и под суд, я полагаю, можете загреметь. Впрочем, вы меня все равно слушать не будете. Делайте что хотите. Я ни за что не отвечаю.
– А командир форта?
– И он тоже. Ну так я пойду? И так задержался с вами. На довольствие вас поставят, не беспокойтесь.
– Идите, – с неудовольствием оглядел Лихунов нескладную фигуру поручика, а тот, неловко повернувшись, побрел в сторону форта, не выпуская изо рта обмусоленный окурок.
– Видали защитничка? – сердито мотнул Лихунов головой вслед удалявшемуся офицеру.- Такие вот тюлени будут форт защищать! Ни за что, говорит, не отвечаю!
– Ну, а все-таки, как с сараем быть? – хмуро спросил Кривицкий. – Ведь мешает.
– А вот что, – коротко ответил Лихунов и, бросившись к орудию, схватился правой рукой за рукоять подъемного механизма, а левой стал действовать на поворотный, за несколько секунд подвел перекрестие волосков визирной трубки прямо в центр сарая, потом открыл замок и шагнул к зарядному ящику, вскинул бронированный щит и выдернул лоток с патронами, ловко сорвал колпачок и крутнул скорострельное кольцо, устанавливая трубку. Затем послал снаряд в патронник, закрыл замок и тут же дернул за шнур. Орудие оглушительно треснуло, скакнуло назад и зарылось хоботом в мягкую землю окопа, и одновременно впереди, в восьми десятках саженей от батареи, в воздух взлетели доски, расколотые в поленья бревна, мелкая щепа. Лихунов открыл замок, и на землю с тихим звоном выпала горячая дымящаяся гильза.
