Альфред Мейсон - Пламя над Англией
Спустившись ниже, Синтия спешилась и повела лошадь за собой, так как тропа изобиловала внезапными поворотами, канавами, рытвинами и камнями, попадающимися под копыта. Еще через некоторое время она уже звонила в большой колокол у сторожки Эбботс-Гэп.
На звон ответили с удивительной быстротой. Эхо колокола еще раздавалось над домом, когда послышались быстрые шаги, засовы отодвинулись, и дверь открыл Дэккум, державший над головой фонарь.
— Мастер Робин! — обрадованно воскликнул он. — Неужели это вы вернулись в такой час, когда все разумные люди давно спят? — Послышался не то смешок, не то рыдание. — Входите скорей — я позабочусь о лошади!…
Внезапно слуга умолк. Синтию в камзоле и высоких сапогах можно было принять за мужчину, но ростом она заметно уступала Робину Обри. Дэккум с явным разочарованием опустил фонарь, затем снова поднял его и шагнул вперед.
— Это вы, мисс Синтия?
Огорчение не оставило в нем места для удивления, что девушка явилась в столь неподобающее время. Главное, что это был не Робин Обри, а остальное уже не имело значения. Все же хрупкая фигурка, измученное лицо и запыленная одежда девушки, освещенные фонарем, могли вызвать жалость у кого угодно.
— Да, это я, Дэккум, — тихо ответила Синтия.
Последовал вопрос, который слуга с трудом осмелился задать:
— Вы привезли новости, мисс?
— Нет, я хочу узнать их.
Дэккум, наконец, подметил горестно поникшие плечи девушки и нотки отчаяния в ее голосе.
— Возьмите фонарь, мисс, и пойдемте в дом. Дверь открыта, а в холле горит камин, — сказал он более тепло. Взяв под уздцы лошадь Синтии, он повел ее к конюшням.
Держа фонарь, девушка прошла через сторожку во двор. Небо на востоке светлело, и высокая веранда с занавешенными окнами и резными башенками четко вырисовывалась среди бледнеющих звезд. Разочарование Дэккума не осталось незамеченным Синтией. Сквозь окна веранды и холла были заметны отблески пламени в камине, подобно огням гавани, зажженным, чтобы приветствовать Робина, словно его возвращения ожидали. Оставив фонарь на парапете внизу каменной лестницы, девушка вошла в холл. Огонь в камине согревал ее лицо и руки, ноги и вовсе не замерзли, так как она шла пешком последние, самые трудные мили. Хотя Синтия проходила по дому только один раз, экономка требовала от нее восхищения каждым уголком, и потому она хорошо помнила расположение.
«В это мартовское утро в розарии позади дома еще нет ни зелени, ни цветов, — подумала девушка. — Если я пойду туда, то разбужу голубей в большой голубятне раньше положенного времени. Дверь слева от меня ведет в столовую, а оттуда есть выход на лужайку для игры в шары, между высокой кирпичной стеной и еще более высокой тисовой оградой».
Пройдя через столовую, Синтия вышла на лужайку. Рассвет был ясным и тихим, с бледно-голубым небом над головой, начинавшим окрашиваться в золотистые тона на востоке. Заботливо подстриженную траву покрывали капли утренней росы, под стеной и у ограды поднимали головки крокусы и бледно-желтые нарциссы. Там Синтию обнаружили Дэккум и спешившая за ним экономка Кейт, суетящаяся от избытка гостеприимства и тут же попросившая гостью вернуться в дом.
— Вы устали с дороги, а кухарка, хотя она и ленивая неряха, приготовит вам завтрак. У нас в доме уже есть один гость, и быть может, пока вы будете есть, он проснется и расскажет вам все, что знает. А то с нами он молчит, как бревно! Но вам лучше сначала поспать несколько часов.
— Так в доме кто-то есть? — спросила Синтия, подметив в монологе экономки только эту деталь.
Дэккум кивнул.
— Да, маленький человечек, которого вы бы и в пустыне не заметили. Он заезжал сюда в тот день, когда вы были здесь с Робином.
— Грегори! — воскликнула Синтия.
— Да, его зовут именно так.
Синтия, открыв рот, переводила взгляд с одного на другую.
— Действительно, странно, — продолжал Дэккум, мрачно кивнув. — Вы снова оба приехали сюда. В тот день из этого ничего хорошего не вышло, хотя мы на многое надеялись. Мастер Робин уехал неизвестно куда, а вы, мисс, к кому мы уже стали привыкать как к хозяйке, исчезли за холмами.
— Значит, мистер Грегори здесь, и вы ждете мистера Робина? — спросила Синтия с дрожью в сердце. — Ну, на этот раз результат окажется более утешительным.
— Мистер Грегори приехал среди ночи, мисс Синтия, — добавила экономка. — Хотите, я разбужу его? Правда, он настолько устал, что с трудом открывал глаза и засыпал на ходу, как матрос.
Откровенно говоря, славной Кейт было абсолютно безразлично, нуждается в отдыхе мистер Грегори или нет. Она преувеличила его усталость в надежде, что Синтия, не обращающая внимания на собственную, сжалится хотя бы над Грегори.
— Разбудить его, или вы тоже хотите отдохнуть?
— Разбудите немедленно! — воскликнула Синтия, не испытывая при этом угрызений совести. Если она может не спать ночь, то этот тип и подавно! Ведь жизнь Робина, быть может, висит на волоске! — Пожалуйста, милая Кейт, разбудите его!
— Хорошо, мисс, только пойдемте в дом, чтобы эта лентяйка-кухарка подала вам завтрак.
Экономка распорядилась, чтобы завтрак подали в холл, поближе к камину, где расположилась Синтия, сбросив плащ. Девушка вновь обрела надежду. Ведь если бы она не поспешила сразу же в Эбботс-Гэп, то не застала бы здесь мистера Грегори, который был доверенным лицом Уолсингема. Она расскажет Грегори свою историю и узнает от него, какая опасность грозит Робину, и как ее можно избежать. Однако, природа начала требовать своего. Синтия уронила голову на грудь, закрыла глаза, но, внезапно встрепенувшись, увидела стоящую перед ней Кейт.
— Я не спала! — с возмущением заявила девушка.
— Конечно, нет, мисс Синтия! Многие так кивают головой, когда задумываются.
— Да, — промолвила Синтия, — я и вправду задумалась о том, что вы обещали мне разбудить мистера Грегори.
— В этом доме не существует вещи — не знаю, простил бы мне джентльмен, что я называю его вещью, — которую я бы не достала для вас, мисс Синтия! — воскликнула Кейт, в то время как мистер Грегори спускался вниз.
Грегори был, как всегда, любезен и не докучал Синтии вопросами. Сидя у камина, он выслушал ее рассказ. Девушка, уже полностью стряхнувшая дремоту, внимательно наблюдала за его лицом, но не смогла ничего на нем прочесть.
— В какое время этот негодяй Стаффорд пришел к вам со своим перечнем имен? — спросил Грегори, когда она умолкла.
— Было уже поздно.
— В полночь?
— Нет, раньше. По-моему, около десяти.
— Теперь вспомните как следует! Приходил ли кто-нибудь в тот вечер в Хилбери-Мелкум?
Синтия вздрогнула.
