Рафаэль Сабатини - КОЛУМБ
— Естественно.
— Ты выдала нас Колону! — В голосе Галлино слышался не вопрос, но утверждение.
Беатрис рывком поднялась.
— Почему вы здесь? Почему разговариваете со мной в таком тоне?
— Отвечай мне, — жилистая рука Галлино легла ей на плечо и усадила на диван. — Не шути с нами, девочка. Одно дело, если ты больше не хочешь нам помогать. За это поплатится твой брат. И совсем другое — твоё предательство. Если так, тебе несдобровать.
— Что вы от меня хотите? Я и так многое сделала для вас.
— Поначалу сделала, а вот потом сильно напортила. Напортила так, что всё нужно начинать заново. Где Колон?
— Не знаю.
— Не лги нам, потаскуха. Где Колон?
— Говорю вам, не знаю. Я не видела его больше недели. Уходите. Оставьте меня. Мне больше нечего вам сказать.
Галлино наклонился ещё ниже.
— Может статься, ты уже никому не сможешь что-либо сказать.
В страхе смотрела она на Галлино, а Рокка тем временем уселся рядом с ней на диван, знаком предложил Галлино помолчать, а сам заворковал.
— Послушай меня, Беатрис. Мы ведём с тобой честную игру. Неужели ты предпочтёшь нам этого мерзавца, который всё равно обманет и бросит тебя? Неужели ты так влюблена и не осознаёшь, что для него танцовщица — это игрушка на час досуга? Послушай, дитя моё, вся Кордова знает, что прекрасная маркиза Мойя — его любовница. Неужели ради такого человека ты готова пожертвовать собственным братом?
— Для чего вы мне это говорите?
Галлино молча наблюдал, как Рокка ведёт свою партию.
— Мы хотим тебе помочь. Но для этого ты должна помочь нам. Даже теперь ещё не всё потеряно. Многое можно поправить. Десять дней назад, по дороге в Малагу грабители отняли у нас карту. Не буду объяснять тебе, что это не обычное ограбление. И вот что нам теперь нужно…
— Рокка, мы не одни! — прервал его хриплый вскрик Галлино.
Рокка и Беатрис инстинктивно посмотрели на дверь. На пороге стоял Колон.
Он шагнул вперёд, затворил за собой дверь. Бледный, как полотно, с холодной улыбкой на губах, с горящими серыми глазами.
— Пожалуйста, продолжайте, мессир Рокка. Расскажите даме, что она должна делать.
Рокка и Беатрис встали. Вместе с Галлино они не сводили глаз с Колона, от неожиданности лишившись дара речи.
— Что? Больше нечего сказать? Ну, ну. Наверное, вы уже наговорили достаточно. Более чем достаточно, чтобы прочистить мозги простосердечному слепому дураку, звать которого Кристобаль Колон. Теперь, когда мне всё известно, остаётся только восхититься вашим мужеством. Будь вы трусоваты, давно удрали бы из Кордовы вместе со своей приманкой.
— О Боже! — ахнула Беатрис, прижав руки к груди.
Рука Рокки исчезла за спиной.
— Поосторожнее со словами, господин мой.
— Как вам будет угодно. Хочу только предупредить вас. Если завтра к этому времени вы не покинете Кордову, все трое, я позабочусь о том, чтобы вас бросили в темницу.
— Это, должно быть, шутка? — прохрипел Галлино.
— Вам лучше знать, шутка это или нет. Воров сажают в тюрьму. А я могу доказать, что вы обокрали меня.
Рокка чуть улыбнулся.
— Приятно осознавать, что всё обстоит так, как я и предполагал.
— Надеюсь, что ваша проницательность теперь подскажет вам, что моё предупреждение — не пустые слова. Только благодаря этой женщине я даю вам возможность уехать.
Он повернулся, чтобы уйти, а Беатрис, подавленная чувством вины, не произнесла ни слова, чтобы остановить его.
Она не знала, то ли Колон пришёл, уже зная от Сантанхеля о её предательстве, то ли всё понял, застав у неё венецианцев. В своём отчаянии она, правда, не видела особой разницы между первым и вторым.
Так что отвечать пришлось Рокке. Рука поднялась из-за спины, но уже с кинжалом.
— Мы благодарим вас за предупреждение. Оно очень даже ко времени. Колон скорее почувствовал, чем увидел мотнувшегося к нему Рокку. И успев обернуться, перехватил руку последнего с зажатым кинжалом.
Сильному, крепкого сложения венецианцу по роду своей деятельности не раз приходилось попадать в такие переделки. Но и Колон, закалённый долгими годами, проведёнными в море, был не робкого десятка и обладал недюжинной силой и отменной реакцией. Он крутанул руку венецианца назад, зацепил его ногу своей ногой и сильно толкнул. Рокка рухнул на пол, взвыв от боли, с неестественно вывернутой правой рукой.
А на Колона уже бросился Галлино. Более хладнокровный, он понимал, что Рокка поторопился, выхватывая оружие, но сейчас ничего иного просто не оставалось. В руке у него тоже оказался кинжал, а Колон, не долго думая, ухватил за гриф гитару Беатрис, прислонённую к стулу, и изо всей силы ударил ей по лицу венецианца. Тот покачнулся, и тут же гитара вновь обрушилась на Галлино. Этот удар пришёлся по макушке, донышки не выдержали, и гитара повисла на шее, как ярмо. Галлино подался назад, сшиб спиной стол. Из многочисленных порезов хлестала кровь. Он безуспешно пытался освободиться от этого своеобразного воротника.
Рокка, едва не теряя сознание от боли, перехватил кинжал в левую руку и уже начал подниматься, когда удар ногой вновь уложил его на пол.
Тут распахнулась дверь, и в комнату заглянул привлечённый шумом Загарте. За ним стояли двое работающих у него парней и служанка Беатрис. Его брови взлетели вверх.
— Святой Боже, что тут происходит?
— Эти убийцы напали на меня с кинжалом. Вызовите стражу.
Появился третий слуга и тут же убежал за альгасилами. Галлино тем временем избавился от остатков гитары и двинулся к двери, не обращая внимания на струившуюся по лицу кровь. За ним прихрамывал Рокка. За их спинами, на диване, застыла полумёртвая от ужаса Беатрис.
Загарте сердито заорал на Галлино, что ничего подобного в его харчевне никогда не случалось. Галлино же потребовал, чтобы ему дали пройти.
— Вы пройдёте, когда появятся альгасилы. Пусть я умру, если кто-то ещё будет вести себя в моей харчевне, как в борделе. Нападать на людей с кинжалом в руках. Коррехидор вас проучит!
И он со слугами задержали венецианцев до прибытия альгасилов. Впрочем, пришли они достаточно быстро. И забрали с собой не только венецианцев, но и Колона. Их командир заявил, что коррехидор во всём разберётся и решит, кто нападал, а кто защищался.
Глава XXIV. ОТЪЕЗД
Беатрис, потрясённая случившимся, осталась с Загарте и служанкой. Их попытки успокоить её ни к чему не привели.
— Эти нечестивые собаки сломали вашу гитару, — печально вздохнул Загарте.
— Что гитара, Загарте. — Беатрис слабо взмахнула рукой. — Петь я больше не буду. Так что другая мне не нужна.
