Бернард Корнуолл - Рота стрелка Шарпа
— Как видите, мой Лорд, высота бреши минимум восемь метров. Бог знает, как туда залезть. Рискуя показаться пессимистом, замечу, что стены Сьюдад-Родриго до обстрела были и то ниже.
— То, что Бадахос несколько крупнее Сьюдад-Родриго, я уже заметил. Пропустите этот момент.
— Мой лорд, — Флетчер подался вперёд, — Хочу вам кое-что показать.
Его широкий палец уткнулся в изображение рва перед Санта-Марией:
— Ров заблокирован здесь и здесь. — палец сместился правее бреши Тринидада, — Они запрут нас внутри.
Флетчер был человек прямой, не стесняющийся высказывать своё мнение. Перед Веллингтоном он не трепетал, но тот ценил в нём толкового специалиста, чуждого подхалимажа.
— Они набили ров перевёрнутыми телегами и, по-видимому, пристреляли их. То есть, наши солдаты, попав туда, не смогут отойти ни вправо, ни влево для перегруппировки, их осветят и перебьют картечью.
— Печально. Это всё?
— Увы, нет. На дне рва французы вырыли глубокую канаву, подвели к ней воду. Серьёзная преграда.
Веллингтон поднял на него взгляд:
— Другими словами, чем дольше мы ждём, тем больше препятствий создают нам французы?
Флетчер нехотя уронил:
— Да, мой Лорд.
— Ладно. Вы требуете дать вам время. Для чего?
— Я могу сделать брешь ниже.
— Насколько?
— До трёх метров.
— Как долго?
— Неделя.
— То есть, две.
Спорить инженер не стал:
— Может, и две.
— У нас нет ни двух недель, ни даже одной.
Командующий встал, беспокойно походил по шатру и, остановившись у стола, отчеркнул ногтем и пространство между бастионами:
— Здесь равелин?
— Недостроен, мой Лорд.
Равелин был обозначен на карте: каменный волнорез, о который разобьётся волна атакующих. Закончи его французы, оборудуй пушками, и штурм, без того самоубийственный, будет превращён этим бастионом на дне рва в мясорубку. Веллингтон пытливо посмотрел в глаза Флетчеру:
— Сведения надёжны?
— Вполне, мой Лорд. Прошлой ночью один ловкий малый побывал на гласисе. Хорошо поработал. — в устах скупого на похвалы шотландца подобная оценка стоила дорогого.
— Кто?
Флетчер качнул головой в сторону Хогана:
— Парень из команды майора, сэр.
Веллингтон повернулся к ирландцу:
— Так кто же, майор?
Хоган захлопнул табакерку, которую вертел в пальцах:
— Ричард Шарп, сэр.
Уэлсли опустился на сидение и его губы тронула слабая улыбка:
— Шарп? Боже мой, что он делает у сапёров? Ему же полагается командовать ротой?
— Командовал, сэр. Но звание не утвердили в Лондоне.
Веллингтон нахмурился:
— Проклятые крючкотворы! Скоро я и в капралы не смогу произвести храбреца без их высочайшего соизволения! Значит, это Шарп наведался в гости к неприятелю?
— Да, сэр.
— Где он сейчас?
— Ожидает снаружи. Я предположил, что вы захотите побеседовать с ним лично.
— Правильно предположили. Зовите его сюда!
В палатке собрались командиры дивизий, бригад, сапёры, артиллеристы, штабные офицеры, и все эти высокие чины разом повернулись посмотреть на входящего внутрь высокого воина в зелёной форме. Они слышали о нём, даже те, что недавно прибыли из Англии, о нём — о смельчаке, захватившем первого французского орла. Всё в его внешности — от винтовки до шрама, убеждало: этот боец способен повторить свой подвиг.
Веллингтон приветливо кивнул стрелку:
— Капитан Шарп, джентльмены, — ветеран всех моих сражений. Ведь так, Шарп? Начиная от Серингапатама?
— Пожалуй, с Бокстеля, сэр.
— Тогда я был подполковником…
— А я — рядовым, сэр.
Адъютанты, сплошь потомки знатных родов, которых Веллингтон держал на посылках, пялились на Шарпа, как на заморское чудо. Офицер из рядовых? Хоган же смотрел на Уэлсли. Командующий искренне радовался встрече с Шарпом, но не потому, что тот когда-то спас ему жизнь. Причина крылась в ином: Уэлсли видел в Шарпе союзника, с помощью коего он намеревался опровергнуть аргументы осторожных инженеров.
— Стул капитану!
— Лейтенанту, сэр.
Если Веллингтон и заметил горечь в словах стрелка, то предпочёл пропустить мимо ушей:
— Присаживайтесь и расскажите нам о брешах.
Шарп мало что мог добавить к докладу Флетчера. Во тьме, прорезаемой вспышками пушечных выстрелов, он больше полагался на слух и сообразительность.
Командующий дал ему закончить:
— Только один вопрос.
— Сэр?
— Бреши проходимы?
Стрелок поколебался и твёрдо сказал:
— Да!
Короткое слово вызвало шквал эмоций за столом. Каждый торопился высказаться, но гомон перекрыл бас Флетчера:
— При всём уважении, мой Лорд, но может ли капитан, ну, то есть, лейтенант Шарп верно оценить состояние проломов?
— Он был там.
Взгляд льдистых глаз холодил до озноба, и Флетчер отступился, проворчав, что, побывав в печке, пирожок ещё не становится поваром. От злости он стиснул перо так, что оно треснуло, усеяв карту множеством мелких клякс. Полковник швырнул его под ноги:
— Слишком рано.
Веллингтон едва заметно кивнул. Рано. Да только для крепости вроде Бадахоса, какой день ни выбери для штурма, всегда будет слишком рано и никогда — вовремя. «Неприступная твердыня». Возможно, французы были правы, почтительно величая так Бадахос.
— Завтра, джентльмены, пятого апреля, мы атакуем крепость. Я решил.
— Сэр?
Уэлсли слегка изумился, услышав голос Шарпа вместо протестов сапёров.
— Просьба, сэр. — стрелок спешил воспользоваться шансом обратиться к Уэлсли напрямую.
— Выкладывайте.
— «Форлорн Хоуп», сэр. Я хочу командовать «Форлорн Хоуп».
Веллингтон с интересом посмотрел на стрелка:
— Зачем?
Что мог ответить Шарп? Что «Форлорн Хоуп» — окончательная проверка себя на прочность? Или что это попытка повершить бюрократического спрута, одно из щупалец которого, битое оспой, дало понять Шарпу, что он лишний? Если он погибнет, то не увидит ни Терезы, ни Антонии, ни Мадрида с Парижем (или где там закончится эта чёртова война?), но, по крайней мере, он умрёт, как солдат, в бою, а не в канаве, выброшенный из армии за ненадобностью. Он выдавил:
— Мне надо, сэр. — Шарп ненавидел себя за эти интонации обиженного ребёнка, ненавидел сочувствие и понимание на лицах старших офицеров. Их-то гордость подкреплялась солидными деньгами.
Веллингтон мягко спросил:
— Вы хотите вернуть роту?
— Да, сэр. — среди этих шитых золотом мундиров, дорогого оружия Шарп в старой форме и с палашом в ободранных ножнах чувствовал себя деревенщиной в королевском дворце.
