Экономика апартеида. Опыт ЮАР в борьбе с санкциями - Дмитрий Анатольевич Жуков
Как рассказывали нам в ЮАР, активистов Африканского национального конгресса шокировал распад всегда поддерживавшего их СССР – когда президент Ельцин разорвал сотрудничество с этой «прокоммунистической» структурой. Реализация прежней, социалистической программы движения оказалось невозможной в реалиях начала девяностых годов. США и Европа, выступившие «международным гарантом» мирной передачи власти в руки черного большинства, обусловили это незыблемостью права на частную собственность, сконцентрированную в руках белой элиты и гарантиями сохранения рыночной экономической системы. Это сделало невозможным масштабные социально-экономические преобразования, способные кардинально изменить положение южноафриканцев. И не позволило преодолеть социальный дисбаланс между черной и белой общинами. Его до сих пор пытаются исправить формальным путем, через квотирование обязательного количества рабочих мест для африканцев.
Дискуссия внутри Африканского национального конгресса, состоявшаяся в 1997 году, привела к созданию нового программного документа, где признавались противоречия постапартхейдной ЮАР. Его авторы провозгласили целью АНК «создание единого, нерасового, несексистского демократического общества», – заявляя, что для этого необходимо преодолеть «наследие социальной системы, основанной на угнетении черного большинства», разорвав «симбиотическую связь между капитализмом и национальным угнетением». При этом, они признали, что социальные последствия угнетения не могут быть ликвидированы «формальной демократией при поддержке рыночных сил» – а только за счет кардинальной трансформации общественного порядка. Новый программный документ подчеркивал ведущую роль рабочего класса в процессе «Национально-демократической революции», – которая должна объединить силы «бедноты, безработных, среднего класса и африканской буржуазии».
Противоречивость этой стратегии, в сочетании с непоследовательностью политики АНК, так и не позволили произвести реальную трансформацию общества. Социальные проблемы эпохи апартехейда продолжают развиваться в новой ЮАР. Это обострение социального кризиса в конечном счете обусловило отставку президента Табо Мбеки, ставшего фигурантом целого ряда коррупционных скандалов. Его место занял Джейкоб Зума, опирающийся на поддержку профсоюзов и влиятельной среди них Компартии.
Мы слушали выступление Зумы во время открытия Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Претории. Красочная церемония проходила на стадионе, окруженном рабочими кварталами – и правительство распорядилось пустить их жителей на трибуны. Колоритный президент, имеющий шесть официальных жен – «в соответствии с обычаями народа зулу» – говорил о том, что колониализм никуда не ушел из экономически слабых, зависимых стран Африки. Он только приобрел более гибкие формы, которые можно преодолеть только общими усилиями африканских народов. А проблема массовой трудовой миграции говорит – решение социальных проблем Африки возможно только в масштабах целого континента.
Открытие фестиваля стало политической демонстрацией. Радикальный лидер молодежной организации АНК Джулиус Малема потребовал передела собственности, земли и национализации базовых секторов производства – начиная с горнопромышленной отрасли. Популярный среди африканских подростков Малема служит настоящим пугалом для консервативно настроенных буров. Однако, он верно указывает на существо проблемы – до тех пор, пока колоссальные сокровища южноафриканской земли обогащают алмазных, золотых и марганцевых королей, правительство не сможет кардинально изменить положение миллионов нищих сограждан.
Мы видели: новые власти смогли частично улучшить ситуацию в Соуэто – где появились парки, авангардистские инсталляции и скульптуры, университет и множество новых школ. Но, тем не менее, этот знаковый для ЮАР город все еще представляет собой старое черное гетто. А социальные противоречия Южной Африки продолжают расти, выплескиваясь в вспышках криминального насилия или стихийных забастовках, которые едва не сорвали футбольный чемпионат мира. Полиция применила слезоточивый газ против строивших стадионы рабочих, которые требовали повышения зарплаты и отставки коррумпированных функционеров Африканского национального конгресса, во главе с самим президентом.
«Соуэто-блюз», – старая песня о полицейском терроре, блестяще исполненная Мириам Макеба, еще не полностью утратила политической актуальности. А значит, борьба против белых и черных господ до сих пор не завершена.
Великий Трек. Из Трансвааля на мыс Доброй Надежды
Мы часто ездили по Капскому полуострову, выискивая подходящее место для пикника. Виды захватывали дух: громовой прибой Атлантики на фоне суровых гор. Ларри больше всего любил выкурить порцию наркотика и предаться созерцанию широкого ландшафта.
– До чёртиков прекраснейшее место в мире, – обычно говорил он с восторгом.
Он любил Южную Африку за «три П» – наркотики, политику и людей.
Ронни Касрилс. «Вооружен и опасен»
Между Преторией и Кейптауном – полторы тысячи километров дорог. Они проложены через поросшую бушем саванну, мертвую пустыню и прекрасные Капские горы, пересекая две большие реки – Оранжевую и Вааль. Вдоль дороги стоят сонные городки, где главная улица почти всегда названа в честь «вуртреккеров» – бурских колонистов-переселенцев, совершивших исход от океана вглубь континента. Буры шли сюда за новыми землями и рабами, но пропаганда позднее придала этому походу эпические черты, воплотив героический миф в словах «Die Groot Trek» – «Великий Трек».
Мы видели жизнь потомков этих людей, заглянув на ферму к родителям наших знакомых буров. Несмотря на современную технику, все здесь напоминает о патриархальном укладе переселенцев, живших за счет труда черных невольников. Пользуясь массовой безработицей, фермеры задешево нанимают на работу черных батраков из соседнего городка. Южноафриканский хутор – крааль – окружает вельд, где пасутся стада скота и разбиты плантации кукурузы. Бурская кухня отражает в себе важную хозяйственную роль скотоводства. В ней много мясных блюд, включая традиционное барбекю «брааи», фаршированные колбасы, пирожки с фаршем и билтонг – вяленое мясо, которые брали в дорогу легендарные переселенцы, храня его под своим седлом.
Эти фермы и городки консервируют в себе быт и отношения эпохи апартхейда. Время будто остановилось тут – местный быт заставляет вспомнить о жизни в провинциальной глубинке американского запада, какой ее изображают в фильмах. Северо-Запад ЮАР иронически называют «африканским Техасом». Белые фермеры отличаются религиозностью и консерватизмом, ездят на старых пикапах, часто носят шляпы, высокие сапоги, и пьют пиво «Hunters Gold» в придорожных забегаловках, глазея оттуда на редких здесь иностранцев.
«Правительство особенно озабочено положением работников ферм и тех, кто проживает на их территории. АНК никогда не скрывал своего мнения, что фермеры являются худшими эксплуататорами и угнетателями африканского большинства. Министр сельского хозяйства и земельных дел Лулу Ксингвана неоднократно публично обвиняла фермеров как социальную группу в том, что они не только сгоняют своих работников с земли, но и избивают и насилуют их», – рассказывается в монографии «Какого цвета «южноафриканское чудо»?».
В 2007 году Конгресс ЮАР дебатировал планы перераспределить землю коммерческих ферм в пользу их работников. Однако, они были отложены до 2014 года. Живущие в сельской глубинке африканцы обычно не имеют здесь собственности, продавая свой труд белым хозяевам. В прежние времена черные работали в этой части страны только по временным пропускам, приезжая сюда из «бантустанов». Расовые барьеры пали – но большинству чернокожих граждан
