Экономика апартеида. Опыт ЮАР в борьбе с санкциями - Дмитрий Анатольевич Жуков
В Орландо, другом районе Соуэто, находится Мемориал имени Гектора Петерсона – музей истории африканского сопротивления апартхейду. Надо отметить – политические музеи в ЮАР поражают качеством и содержательностью своих экспозиций. Помимо плакатов и документов, здесь можно смотреть документальные видеозаписи полицейского террора и студенческих выступлений. В мемориальном музее используются даже оконные стекла. На них можно прочитать, что расположенный за окном стадион клуба «Орландо Пайретс» был местом, где начинались массовые демонстрации. А господствующая над городом электростанция с двумя гигантскими градирнями когда-то давала ток белому Йоханнесбургу – в то время как в самом Соуэто не было электрифицировано ни одного дома.
Эти огромные башни часто изображают на картинках уличных художников гетто, которые рисуют их силуэты на фоне трущобные домиков, для пущей достоверности приклеивая к ним всяческий мусор. В канун чемпионата мира по футболу градирни раскрасили огромными яркими граффити, соорудив наверху площадку для джампинга – чтобы как-то скрадывать мрачный вид индустриальных конструкций.
Футбол Южной Африки тесно связан с политикой. Как правило, им увлекаются черные граждане страны, в то время как белые отдают предпочтение регби, а индусы любят играть в крикет. Два самых известных клуба страны – «Кайзер Чифс» и «Орландо Пайретс» – базируются именно в Соуэто – причем, основатели обеих команд активно поддерживали Африканский национальный конгресс. Эмблему «Орландо Пайретс» – череп с костями на фоне мрачного черного поля – иногда называют неформальным символом Соуэто. Во времена апартхейда игроки этих команд играли на голом энтузиазме, и зачастую жили в полной нищете.
«Я спал на кухне на полу, а потом выходил на стадион, который собирал 50–70 тысяч человек», – вспоминал экс-капитан сборной ЮАР по футболу Лукас Радебе.
Возвращаясь к финалу чемпионата мира, который прошел на расположенном вблизи города «Соккер Сити» – стоит заметить, что множество обычно равнодушных к футболу буров яростно болели в этом матче за сборную Голландии, размахивая в барах старыми «трехцветными» флагами расистского режима ЮАР. Тогда как африканцы в большинстве радовались победе испанской сборной, под адские стоны тысяч труб-вувузел. Участников финала приветствовал сам Мандела – бывший президент и признанный национальный лидер нынешней Южной Африки.
Вилакази-стрит, единственная в мире улица, где проживали два лауреата Нобелевской премии – Нельсон Мандела и архиепископ Десмонд Туту – дает возможность ознакомиться с бытом жителей Соуэто во времена апартхейда. Небольшой дом Манделы сохранился до нашего времени. Будущий президент ЮАР переехал сюда уже после того, как стал Нельсоном с легкой руки школьной учительницы – которая не могла выговорить его имя Ролихлахла на «щелкающем» языке племени коса. Сегодня в домике расположен музей, где можно видеть старые домашние вещи, вроде керосиновой лампы и топчана, – а также фотографию Фиделя Кастро и множество подарков от политических лидеров со всего мира.
Мандела начал политическую деятельность в Соуэто, возглавив радикальную молодежную организацию Африканского национального конгресса – а затем и сам АНК. Двадцать семь лет его длинной жизни прошли в тюрьме на острове Роббен, откуда он вернулся на Вилакази-стрит накануне краха апартхейда – однако врачи противопоказали бывшему политзаключенному жизнь в родном для него городе. В первые годы заключения Манделы здесь жила под домашним арестом его бывшая жена Винни, ныне отбывающая тюремный срок за коррупцию. А сегодня напротив музея размещается семейный ресторан «The Mandela Family» – маленькая забегаловка со здоровенной дырой в потолке и туалетом, заставляющим вспомнить наши провинциальные отели. Она хорошо передает собой колорит Соуэто.
Молодежные демонстрации в Соуэто стали крупнейшим выступлением против апартхейда, начиная с марта 1960 года – когда полиция в городке Шарпевилль расстреляла митинг против законов о пропусках, не позволявших африканцам свободно выходить за пределы гетто. В результате погибло 69 человек, а двести африканцев были ранены пулями полицейских, стрелявших в спину бегущим людям. После «бойни в Шарпевилле» последовали аресты активистов сопротивления апартхейду из «белой» организации «Конгресс демократов», Индийского конгресса и профсоюзных организаций, которые были главной кадровой базой движения. Африканский национальный конгресс развернул работу в подполье. Используя нелегальную сеть Компартии Южной Африки, его лидеры продолжали координировать массовые акции гражданского неповиновения.
Ответом на репрессии стали вооруженные акции и саботаж. Организация «Копье нации» – «Умконто ве сизве», боевое крыло АНК созданное в ответ на расстрел демонстрантов и принудительное переселение в бантустаны, перешло к систематической практике партизанской борьбы. «В жизни каждого народа приходит время, когда остаются только два выбора: покориться или бороться. Это время пришло в Южную Африку. Мы не покоримся, а будем сражаться всеми средствами, которые у нас есть, в защиту наших прав, нашего народа и нашей свободы», – говорилось в первом заявлении «Копья нации». Боевики выводили из строя линии электропередачи, трансформаторы, железнодорожное полотно, семафоры, атаковали полицейские участки и бюро по выдаче пропусков в гетто. «Когда они вынуждены будут охранять всё, что открывается и закрывается, у них не останется никого, чтобы контролировать народ», – характеризовал цели этой тактики Джек Ходжсон, ветеран военной кампании в Северной Африке и лидер антифашистского «Легиона Спрингбок», инструктировавший новые боевые группы.
Силы в борьбе были неравны. Спецслужбы ЮАР арестовали и уничтожили многих участников подпольных организаций. Однако Африканский национальный конгресс перенес свои базы на территории освободившихся от колониализма африканских стран – сначала в Танзанию, а затем в Анголу и Мозамбик. Установив связи с СССР благодаря посредничеству южноафриканских коммунистов, они стали получать вооружение, а боевики «Копья нации» прошли курс военной подготовки в украинской Одессе – о чем подробно, с юмором, пишет в воспоминаниях «белый» коммунист Ронни Касрилс, возглавивший затем штаб и разведку «Умконто ве сизве».
«Люди в рядах были те, кто покинул родину, близкую, лежащую за соседней границей. Оттуда целились в них беспощадные жестокие силы, и все они, здесь собравшиеся, были в рубцах и ушибах. Та маленькая хрупкая женщина с девичьим бантом на платье – ее насиловали в полицейском участке, и она от пыток на время потеряла рассудок. Тот горняк с костылем – белый мастер в гневе толкнул его под вагонетку, и ему отхватило ногу. Седовласый, в светлом пиджаке адвокат – всю жизнь на судебных процессах защищал африканцев, пока сам не угодил в тюрьму, прошел сквозь застенки и пытки. Те студенты – покинули колледж, оставили на время науки, взялись за науку войны с ненавистным режимом. Тот измученный, с перевязанной рукой боец. Они принесли в этот зал свое несчастье и ненависть. Сложили их
