Луи Буссенар - Капитан Сорвиголова
Однако время шло, и следовало исполнить горестный долг. Враг был рядом и в любую минуту мог вернуться – и тогда жертва, принесенная женщинами, потеряла бы всякий смысл.
Сорвиголова, стараясь, чтобы его голос звучал твердо, произнес вполголоса:
– Довольно слез, друзья. Пора браться за дело… А ты, Фанфан, держи под наблюдением равнину.
Отыскав на ферме лопаты и кирки, Молокососы с ожесточением принялись копать красноватую землю, казавшуюся насквозь пропитанной кровью. Вскоре могила достигла необходимой глубины. Сорвиголова и Поль застлали ее дно белоснежной простыней, а затем осторожно и бережно опустили в нее тела бурских героинь и прикрыли второй простыней.
Жан, сорвав со своей шляпы кокарду с цветами национального флага Трансвааля, бросил ее в могилу и взволнованно произнес:
– Прощайте – и покойтесь с миром! Вы отдали все, что у вас было, своей стране…
Молокососы последовали примеру командира, и их кокарды образовали на белоснежном саване яркое созвездие, сверкавшее красным, белым и зеленым цветами – символами измученной, окровавленной, но все еще живой родины буров. Затем они снова вооружились лопатами и молча засыпали могилу.
Сорвиголова уже собирался дать приказ отходить, но Поль Поттер, срезав с акации длинную ветку, остановил его.
– Погоди! – крикнул он и бросился на сеновал.
Схватив охапку сена, Поль навертел его на ветку так, что получилось подобие огромного факела, чиркнул спичкой и помчался в дом, поджигая на своем пути все, что только могло воспламениться. Из дома он пронесся в конюшню, затем в коровник и, наконец, вернувшись к сеновалу, с размаху зашвырнул туда пылающий факел.
– Вот теперь действительно пора! – сказал он, отряхивая руки.
В считанные минуты пожар охватил всю ферму. Не обращая внимания на бушующее вокруг пламя, Молокососы выстроились перед свежей могилой, и Жан скомандовал:
– На караул!..
Это была последняя почесть, которую они могли воздать тем, кто пал за свободу своего отечества. После этого они покинули двор фермы через пролом в стене и направились к лошадям. Поль обернулся и произнес срывающимся от гнева и боли голосом:
– Пусть эти развалины станут для них гробницей. И пусть никогда нога завоевателя не ступит на землю, в которой они упокоились!
В это мгновенье раздался возглас Фанфана:
– Тревога!.. Англичане!..
На равнине показался небольшой отряд улан. С десяток кавалеристов мелкой рысцой трусили среди высоких трав.
– В седло! – скомандовал Сорвиголова. – Уходим!
Он торопился доложить генералу Бота об исполнении задачи – и только это обстоятельство заставило его снова повторить свой приказ. Однако далось это Жану с немалым усилием. Удрать, не приняв боя с ненавистным врагом, – совсем не похоже на Молокососов!
– Черт, неужели каждый из нас не мог бы уничтожить хотя бы по одному из них?.. – пробормотал Сорвиголова.
– А почему бы и нет? – усмехнулся доктор Тромп, до которого донеслись его слова.
– Нас ждут в штабе…
– Хо! На четверть часа раньше или позже – велика важность! Небольшая стычка – это как раз то, что сейчас нужнее всего нашим нервам.
– Да я и сам не прочь…
Пока продолжался этот диалог, Молокососы успели отдалиться от пылающей фермы метров на триста. Уланы же, решив, что всадники на бурских лошадках спасаются бегством, вознамерились их атаковать.
Между тем Молокососы, продолжая путь, оказались перед двумя глубокими, словно от взрыва крупнокалиберного снаряда, воронками, вокруг которых были навалены груды камней и земли, а на дне виднелись клочья мяса и обломки костей.
– Динамит, – вполголоса произнес доктор.
– Он самый. Судя по размерам воронок, здесь взорвались как минимум две коровы, – подтвердил Сорвиголова.
– Неплохое укрытие для стрелков, – заметил Папаша.
– Действительно! – оживился Сорвиголова.
Одним прыжком он соскочил с седла и скомандовал:
– Спешиться! Уложить коней!
Молокососы мгновенно выполнили команду.
Дрессированные бурские лошадки, едва заслышав знакомый свист, повалились в траву, прижались друг к другу, как кролики в норе, и замерли. Зная, что теперь пони, что бы ни случилось, даже не шелохнутся, Молокососы попрыгали в воронки и стали поджидать приближения улан.
Уланы были поражены мгновенным исчезновением противника. Заподозрив какую-то уловку, они придержали коней. К тому же, потеряв из виду цель, они, как нередко бывает в подобных случаях, утратили чувство направления и дистанции.
Именно на это и рассчитывал Сорвиголова. Ему ли было не знать, что на равнине велда почти невозможно скакать по прямой без ориентира, а невидимая цель всегда кажется дальше, чем есть на самом деле. Англичане вскоре испытали это на себе. Сами того не замечая, они отклонились вправо и миновали воронки, в которых засели Молокососы.
Приподняв головы над земляным бруствером, образовавшимся при взрыве динамита, Молокососы хладнокровно взяли улан на мушку и по команде «Огонь!» дружно выстрелили.
– Беглый огонь! – крикнул Сорвиголова, выскакивая из воронки.
Грянул второй залп, за ним – третий и четвертый… Спустя две минуты уланы были полностью уничтожены.
– Никого не осталось? А жаль! – воскликнул Сорвиголова.
– Не жалей, – заметил Поль, перезаряжая маузер. – Их еще немало осталось.
К сожалению, его слова получили подтверждение почти немедленно: справа, на расстоянии около восьмисот метров, откуда-то вынырнул еще один кавалерийский отряд.
– Вот здорово-то! – веселясь, воскликнул Фанфан.
– Ты так думаешь? – усомнился Сорвиголова. Его лицо приняло озабоченное выражение.
– А разве нет? Переколотим и этих! Всевышний для того и создал улан, чтобы их колотить.
Однако лицо Жана все больше мрачнело: слева он заметил третий отряд. В нем насчитывалось около тридцати кавалеристов, и было бы чистейшим безумием атаковать противника, настолько превосходящего Молокососов числом. Не без сожаления ему пришлось отдать приказ к отступлению. Однако теперь оставался свободным только один путь – на север.
– Не беда! – вполголоса проговорил Сорвиголова – Генерал Бота со своим коммандо стоит, скорее всего, под Винбургом. Мы соединимся с ним где-нибудь у железнодорожной линии.
Но не успели Молокососы изменить направление, как впереди показался еще один отряд.
– Гром и молния! Нас взяли в кольцо! – воскликнул Сорвиголова.
– Похоже на то, – с обычной невозмутимостью подтвердил Папаша.
Англичан было почти в десять раз больше. Пытаться прорвать окружение – равносильно самоубийству: несмотря на отчаянную храбрость Молокососов, их перестреляли бы, как куропаток. Мало толку и от стрельбы на таком расстоянии по непрерывно перемещающимся уланам, к тому же и запас патронов на исходе. А бушевавший на ферме пожар лишил Молокососов возможности укрыться за ее стенами.
