Жаклин Монсиньи - Княгиня Ренессанса
У Мортимера они были трагическими, – как он сообщит королю Генриху об отказе папы?
Взбудораженными и одновременно тревожными были мысли Зефирины. Ей доверено выполнение важной миссии, зато развод теперь отложен до греческих календ!
И только у Фульвио, судя по всему, было прекрасное настроение.
– Его святейшество довольно долго исповедовал вас, – обронил Фульвио.
– Это оттого, монсеньор, – ответила Зефирина, – что список моих грехов слишком велик.
– Я не сомневаюсь, мадам, и понимаю, что папе следует быть в курсе. Но, видимо, их оказалось не столько, чтобы получить его согласие на развод…
– Приятный сюрприз может случиться в любой момент.
С этими словами Зефирина присела перед князем и унеслась по главной лестнице дворца.
Если бы она обернулась назад, то увидела, что Фульвио не отрываясь смотрит, как грациозно она поднимается на второй этаж.
«Я непременно укрощу эту кобылицу, но до того, как это случится, я бы не пожалел целого мешка дукатов, чтобы узнать, что сказал ей этот пройдоха Джулио».
– Ваша светлость…
Мысли хозяина прервал вошедший в комнату Паоло.
– Что там еще?
Оказалось, что с паролем «святой Симеон» и посланием явился карлик таинственной дамы, выполнявшей поручение Карла V. При виде неприятного коротышки Фульвио с трудом подавил дрожь. Разговаривая с князем, карлик с любопытством взглянул на потолок, откуда доносился стук каблучков Зефирины. И тут Фульвио неожиданно для себя пожалел, что согласился оказать услугу императору Карлу V.
* * *А тем временем Зефирина, отослав Плюш и служанок, уселась за стол. Оставшись в компании с Гро Леоном, молодая женщина сидела некоторое время, задумавшись, потом обмакнула гусиное перо в чернильницу и стала писать:
Мое первое принесено легким ветерком зефиром.Мое второе является пастухом в Граде Ангелов.Мое третье хочет отойти от кровожадного волка.Мое четвертое должно приблизить меня к матери.Мое пятое может рассчитывать на далеких друзей,танцующих священную джигу.Мое шестое: Vagister dixit[33], пусть рыбакпродолжает удить рыбу.Мое седьмое: на кузине пастуха сыну надо жениться.А все вместе, и в том клянусь, привет от высокого друга,желающего вам блага.
Зефирина внимательно перечитала написанную ею шараду. Король всегда был знатоком и любителем сочинений подобного рода, и, если к несчастью, послание не попадет ему в руки, то никто, кроме него, не сможет понять смысл написанного.
Она посыпала пергамент песком и даже подула на него, чтобы побыстрее высохли чернила, а потом подозвала галку:
– Гро Леон, пришел момент доказать, что ты – птица Нострадамуса. Ты помнишь: Sire… Seul… Serment… Solitaire[34].
– Sire… – произнесла галка.
– Сир уехал… Сир в море… Тебе надо лететь, Гро Леон на юг… Специя… Залив Специи.
Продолжая нашептывать, Зефирина привязывала к шее Гро Леона свое послание, использовав свою подвязку.
Гордый поручением, Гро Леон захлопал крыльями.
– Serment… Spezzia… Sincere… Salamales… Suc[35].
Повторяя без устали эти слова. Гро Леон подлетел к окну. Зефирина раскрыла створки, и Гро Леон, клюнув хозяйку в голову, взмыл в римское небо.
Зефирина видела, как он некоторое время покружил над замком Святого Ангела, а потом, словно решившись, полетел на юг и вскоре исчез из виду.
Всякий, кто хоть раз пережил минуты сильного волнения, знает, что вслед за этим появляется чувство пустоты, особенно острое, если остаешься наедине с собой, потому что нет сил побороть тревогу ожидания.
После отлета Гро Леона Зефирина стояла у окна, не зная, что ей теперь делать. Потом вдруг обратила внимание на множество плащей, костюмов домино и платьев старинных фасонов, висевших на позолоченных вешалках.
И тут она вспомнила, что этой ночью у княгини Каролины Бигалло объявлен бал-маскарад.
Глава XVII
БАЛ-МАСКАРАД
Каролина Бигалло меняла уже двенадцатый туалет. Примерив одно за другим платья султанши, средневековой дамы с высоким конусообразным головным убором, византийки, гречанки, критянки, египтянки, прекрасная римлянка остановилась, наконец, на платье вавилонянки, в котором она походила на изображение на античном барельефе. Ее густые черные волосы, завитые с помощью маленьких железных щипцов одной из самых умелых служанок, были взбиты до небывалой высоты. Руки Каролины, пышная грудь и точеные ножки, которые она выставила напоказ, укоротив кружевной край платья до щиколоток, все было увешано браслетами и причудливо перевитыми золотыми ожерельями.
Каролина удовлетворенно взглянула на себя в зеркало.
В свои двадцать два года княгиня Бигалло, богатая и уже освободившаяся от старого мужа, которому хватило такта умереть через год после свадьбы, считалась самой прекрасной партией в Риме.
Как обычно, в этот вечер она не скупилась на беспричинные пощечины своим служанкам, а потом снова и снова ломала голову над мучившим ее вопросом: «В каком костюме будет на балу эта французская дрянь?»
С тех пор как Бигалло узнала о женитьбе Фульвио на упомянутой дряни, злоба ее не утихала. Женись он хотя бы на Андреа Пацци из Флоренции, еще куда ни шло – нормальное соперничество, но отыскать себе эту чужестранную шлюху, к тому же рыжую, а может, и колдунью…
От одной только этой мысли Каролина, суеверная как все римлянки, задрожала. Впрочем, она быстро успокоила себя тем, что постоянно носит на груди коралловый амулет, спасающий от дурного глаза. А зеленые глаза француженки, без сомнения, имеют колдовскую силу и вполне могут навлечь беду.
В это утро одна из стен дворцовой ограды обвалилась, и вода в Тибре сильно поднялась. Подобно многим своим согражданам, Каролина видела в подобных событиях знак свыше, предупреждающий о грозящей беде.
Некоторое время Каролина колебалась, не надеть ли ей кольцо смерти, вещь очень удобную, когда нужно избавиться от какого-нибудь врага. Достаточно сжать руку француженки с такой силой, чтобы порошок, спрятанный в заостренной части кольца проник в ее ладонь. Ее противница тогда сразу упадет в состоянии каталепсии. После этого достаточно будет получать по капле яда раз в неделю, и через два года эта мерзавка сдохнет. Но это чересчур долго… Каролина Бигалло решила ничего не готовить заранее и положиться на свое вдохновение, действуя по обстановке.
Может быть, лучше заплатить Адриано, чтобы он во время мессы воткнул длинную иглу в шевелюру этой интриганки. И это будет только справедливо! Ведь это о ней рассказывали такие ужасные вещи!
Неужто красавец Фульвио действительно стал рогоносцем! Но в таком случае у Каролины, возможно, еще есть надежда. Тогда незачем прибегать к преступлению, от которого ее изо всех сил пытался отговорить глупец исповедник, и от этого мерзкого создания Каролину избавит сам муженек.
