Виктория Руссо - Сонька - Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки
Ольга кивнула и, взяв ее за руки, произнесла с материнской заботой в голосе:
— Ну, конечно, помню, дорогая Анна! Я тогда обратилась к княжне Нине Александровне, чтобы она походатайствовала за тебя перед своим братом!
Анна вдруг замерла и удивленно посмотрела на баронессу:
— Но почему вы не сказали, что благодаря вам меня освободили?
— Разве в этом есть необходимость? Нас давно связывают теплые, дружественные, даже почти родственные отношения и по-другому я поступить просто не могла!
— Прокурор сказал мне, что это вы меня сдали…
— Скажи на милость, Анна, зачем мне это надо было? Ты единственный человек, которому я доверяла, неужели я бы стала плевать против ветра?
— Он угрожал мне…
— Этот человек ничего не сможет сделать ни тебе, ни мне! Потому что у него нет доказательств. Если тебе нечего будет ему сказать, меня отпустят!
Баронессу фон Штейн выпустили под залог в крупную сумму и поручительство нескольких влиятельных лиц, среди которых была ворчливая графиня Наталья Ивановна. Когда арестантка нанесла ей дружественный визит, чтобы поблагодарить за помощь, та не впустила ее в дом, но уделила несколько минут, тихо прошептав, выглядывая через щель:
— Если вы действительно все это провернули, я вами восхищаюсь баронесса фон Штейн. Я по-прежнему ваша подруга, но выразить вам свое уважение прилюдно я могу лишь за пределами этой страны! Дай Бог вам сил и удачи!
Дверь закрылась, а Ольга еще долго продолжала стоять, как вкопанная. Она поняла, что не только эта — все двери приличных домов захлопнулись для нее навсегда. Она чувствовала себя бесконечно несчастной.
— Я хочу пройтись, Федор! — строго произнесла она. — Ты свободен!
— Но как же так, Ольга Григорьевна, нельзя вам одной бродить по улицам! Опасно это!
— Убирайся, я сказала! Я решу сама, без посторонней помощи, что для меня опасно, а что нет! — прорычала она не своим голосом.
Федор отпрянул, увидев взгляд, в котором полыхал костер преисподней. Он тихо произнес «слушаюсь!» и карета помчалась прочь.
Ольга долго и бесцельно бродила по улицам, словно по лабиринту, из которого никак не могла найти выход. Она не узнавала Петербург, будто это был абсолютно чужой город. На одной из улиц она услышала приближающийся шум — на всех парусах несся новенький блестящий автомобиль.
— Я проиграла! — прошептала она с горькой усмешкой. — В том числе и вам, госпожа баронесса!
Она вдруг вспомнила их пари с выпивохой Марией Андреевной, когда Ольга поклялась оседлать металлического коня. «Проиграла!» — противно каркали мысли в ее голове.
— Плевать, — шептала она. Ей вдруг пришла в голову блестящая идея: покончить со всем разом, не дожидаться развязки этого затянувшегося спектакля и когда машина была совсем близко, она сделала шаг с тротуара прямо на дорогу.
Последнее, что увидела Ольга перед глазами, встревоженное лицо мужчины.
— Шарль! — прошептала она и провалилась в темную пасть бездны.
— Где он? — взволновано произнесла баронесса, открыв глаза.
У кровати в кресле дремала Акулина, услышав ее голос, она вскочила и бросилась наутек из спальни с воплем:
— Алексей Михалыч, барыня очнулись!
Взволнованный мужчина торопливо приблизился к кровати и тихо спросил, как она себя чувствует.
— Со мной… все в порядке, — солгала она.
— Доктор сказал, что переломов нет. Ушибы мягких тканей и повреждения внутренних органов. И еще сотрясение мозга.
— Вот почему мне кажется, что я проглотила пушечное ядро, — отшутилась она.
— Тот человек сказал, что ты оступилась и упала под колеса автомобиля. Ох уж эти новые изобретения! Никогда не понимал, для чего они нужны! Пользовались бы каретами — куда меньше вреда и не так опасно!
— Какой человек?! — обеспокоенно уточнила Ольга, привстав на локтях, и тут же издала стон от боли и рухнула обратно на подушки.
— Морской офицер Евгений Шульц. Он был за рулем.
Ольга поникла. Видимо из-за обморока ей привиделось лицо бывшего возлюбленного.
— Кстати, он здесь! Не захотел уходить, пока ты не придешь в себя. Когда он тебя принес, даже было не понятно кто из вас на самом деле в обмороке. Доктор сказал никаких посетителей, но я бы хотел избавиться от него… Ты не против, Оленька, если он убедится, что с тобой все в порядке?
Баронесса несколько мгновений колебалась, но потом вдруг подумала, что морской офицер может сообщить, что на самом деле она не случайно свалилась под колеса, а бросилась под них и она согласилась переговорить с Шульцем.
— А откуда он узнал наш адрес, если я была в беспамятстве? — взволновалась Ольга.
— Ну, как же… в каком-то смысле ты звезда Петербурга, Оленька! Достаточно открыть любую газету! — с грустной улыбкой произнес Алексей Михайлович. — Что ж… я его приглашу, а сам переговорю с Осипом Яковлевичем, он ожидает меня в кабинете. Твой адвокат прибыл сюда, как только услышал о происшествии. Хочет это обстоятельство вплести в дело и намекнуть на покушение. Так что будь ласкова с офицером, он может нам пригодиться в суде! Ольга недовольно сморщилась при вспоминании о предстоящей судебной процедуре, исход которой, как отшучивался Пергамент, будет в пользу еврейского народа.
Алексей Михайлович торопливо ушел, а Ольга терпеливо ждала своего «спасителя». Когда она повернула голову, перед ней стоял бледный сильно исхудавший мужчина, который был когда-то ей очень близок.
— Шарль? — удивилась она. — Шарль! Шарль…
Слезы потоком хлынули из ее глаз. Он некоторое время стоял, как вкопанный, но потом бросился к кровати и начал целовать ее лицо.
— Прости меня, Ольга, прости! — шептал он. — Мне не нужно было тебя оставлять.
— Немедленно убирайся! Уходи! — скулила она, вцепившись в него обеими руками.
— Я все знаю, слышишь? Я все знаю про ребенка! Я был у Анны, и она все мне рассказала! Я так виноват перед тобой!
— Ненавижу тебя!
— Я сам себя ненавижу!
— Что же нам теперь делать, Шарль? У меня совсем опустились руки, — пожаловалась она.
— Я что-нибудь придумаю. Обещаю!
Дом баронессы охраняли по распоряжению прокурора Крестовского, который опасался, что мошенница сбежит из страны, миновав заслуженное наказание.
— Нам нужно пережить суд! Шансы очень хорошие! — утверждал адвокат.
Ольга некоторое время притворялась немощной, хотя довольно быстро восстанавливалась. Возвращение Шарля оказало на нее оздоравливающе воздействие. Теперь она понимала Алексей Михайловича, который когда-то благодарил ее за то, что она помогла ему быстро встать на ноги.
