Виктория Руссо - Сонька - Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки
— Мы поступим так, как вы скажете, — сдавалась молодая женщина.
Недолго поразмыслив, мужчина произнес:
— С вокзала мы поедем в гостиницу, вы оплатите лучший номер и проведете в нем со мной пару дней. Затем я исчезну из вашей благопристойной жизни навсегда, и мы оба будем молиться, чтобы не встретить друг друга.
Ольга покорно кивнула и попыталась встать с бархатистого кресла, но мужчина, сидящий у выхода, преградил ей дорогу.
— Вы же не хотите, чтобы я в таком виде приехала на московский вокзал! — кокетничала Ольга. — Я оставлю здесь чемодан, в нем все мои вещи. В том числе важные документы без которых мне в Москве делать нечего.
Когда поезд отходил от маленькой станции, Иван спохватился, и бросился к чемодану, который, конечно же, был пуст. Вероломная женщина бежала, оставив фабриканта в дураках.
Платье с потайными карманами было настоящим спасением. Понимая, как опасно в пути она заботливо припрятала в складках ткани немного денег и поддельные документы, которыми предпочитала пользоваться во время осуществления своих преступных планов.
Возвращение домой было утомительным. Лицо от удара крепкого мужского кулака припухло, и она привлекала внимание окружающих, которого в такие моменты совсем не хотелось. Женщина казалось, будто что-то сломалось, нарушилось в ее благополучно-теплой жизни. Домой она вернулась с поджатым хвостом. На пороге ее встретила Акулина и испуганно уставилась на лицо.
— Ничего не спрашивай! Мне нужно принять ванну, — устало выдохнула женщина.
Утро она встретила в бодром состоянии и, увидев себя в зеркале громко расхохоталась. Теперь ее лицо было совсем не узнаваемо, от красоты баронессы остались лишь глаза, которые она укрыла под смешными круглыми очками, оставленными кем-то из приятельниц во время карточных игр. «Если синяк обработать пудрой, то я вроде как совсем другой человек» — размышляла она. Пока ее супруг отдыхал, находчивая женщина пустила слух о том, что уехала в Австрию — там была известная клиника, где многие ее знакомые дамы восстанавливали нервы. Она снова занялась аферами с продажей зданий и умудрилась продать свой собственный дом сразу нескольким людям, а потом исчезла, сняв на месяц маленькую дачу под Петербургом. Она решила, что вернется, когда маленькая буря в стакане успокоится, а гнев обманутых граждан утихнет.
Глава 15. Крах Соньки
«13 августа 1906 года Ольга Григорьевна фон Штейн была арестована и препровождена в дом предварительного заключения» — было напечатано в газете «Новое время» в колонке происшествий.
— Поделом ей! — радовались обиженные люди, которых вероломная красавица облапошила.
— Это какая-то ошибка! — шептались приятельницы арестантки, у которых образ добродетельной баронессы никак не ассоциировался с теми мерзостями, которые о ней писали.
Для нее это было всего лишь приключение. По-прежнему ощущая себя неприкосновенной, женщина лишь смеялась, когда ей сказали, что за свершенные преступления ее ждут принудительные работы на свежем воздухе вдали от Петербурга. Друзья барона, все еще находящегося на отдыхе в Крыму по-настоящему обеспокоились дальнейшей судьбой своей знакомой. За бедную женщину вступились сразу несколько людей с известными фамилиями и ее выпустили из тюрьмы под поручительское письмо.
Вечером этого же дня к ней приехал Константин Николаевич, который встав посреди гостиной на колени, целовал ее руки и со слезами на глазах просил прощения.
— Я не понимаю, — удивлялась она.
— Я ничего не мог сделать! Я всего добился благодаря вам! Но если бы не Константин Петрович Победоносцев вас бы оставили в этом ужасном месте!
— Я не понимаю, — повторилась она.
— Меня обвинили во взятках, и теперь идет разбирательство! Я никогда не брал ни копейки, меня с детства учили быть честным, — сетовал молодой мужчина. — Теперь вашим делом занимается Крестовский…
— А он берет взятки? — полюбопытствовала Ольга с робкой надеждой быстро закрыть это дело, на что получила отрицательный ответ.
— Он сказал: я не слезу с нее! — вращая глазами, произнес Константин Николаевич, лицо его пошло крупными красными пятнами.
— Как двусмысленно звучит! — усмехнулась баронесса.
— Готовьтесь к худшему. На всякий случай. Он настоящий зверь. За кражу бочки меда осудил человека на пять лет тюрьмы. Проклятой бочки меда! Ну, ведь не убийство тот совершил!
Ольга смотрела на рыдающего человека, чувствуя к нему отвращение. «Как же неприятны слабые люди, — размышляла она. — Хочется давить их, словно клопов». После того, как она побывала в сырой камере, где пахло отчаяньем и солью горьких слез, она вдруг ощутила всю серьезность складывающейся не в ее пользу ситуации. Она не желала стать жертвой маньяка-прокурора, который рубит с плеча мечом правосудия всех подряд.
— На Соньку где сядешь, там и слезешь! — произнесла баронесса и попросила Константина Николаевича отправляться домой и больше не беспокоить ее.
Крестовский взялся за мошенницу очень серьезно. Дело решили приостановить за отсутствием улик, но это лишь еще больше разозлило правдоискателя, чье второе имя было Честность. Он объявил настоящую войну и баронессе, и ее окружению, чтобы внедрить в их сознание главную истину: преступник должен понести наказание за совершенное противозаконное действие, кто бы за ним не стоял и к какому сословию он бы не принадлежал. История с аферами баронессы фон Штейн начала набирать обороты. А виной всему стал Андрей Иванович — обманутый управляющий несуществующего банка, который неустанно писал жалобы и отправил их, как рекомендовал ему барон фон Штейн, не один десяток, пока на его усердие и каллиграфический почерк не бросил усталый взгляд петербургский окружной прокурор Крестовский. Дело возбудили, но для ареста мошенницы было мало оснований: кляузы одного единственного мужчины, у которого могли быть личные причины для мести баронессе. Например, ее невнимание к его чувствам. От подобных разбирательств Крестовский уставал, в моменты, когда узнавал, что поводом привлечения правоохранительных органов становился какой-нибудь пустяк наподобие «она меня не любит, поэтому накажите ее», приводил его в ярость.
— Для того чтобы дать толчок этому делу, мне необходимы еще свидетели мошенничества! И ваша уверенность в себе, потому что вы не должны отступать! — произнес отчетливо прокурор, проверяя сознательность гражданина. Но Андрей Иванович уже не был ни в чем уверен. Изначально он мечтал о том, чтобы его услышали, а вот теперь пугался собственной смелости. Вдруг эта женщина настолько коварна, что сделает с ним что-то ужасное?
