Венецианские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках - Альберто Тозо Феи
Жена-покойница
Много лет тому назад ниши на фасаде церкви де ла Фава занимали статуи двух влюбленных, от которых сейчас сохранились только имена: Мария и Грегорио. Она – дочь богатого купца, он – художник-богомаз. Они любили друг друга втайне и по-настоящему. Но однажды Марии объявили, что она выйдет замуж за другого. Девушка не стала противиться родительской воле, но с того дня жизнь потеряла для нее всякую прелесть, и тоска от невозможности соединиться со своим истинным возлюбленным сжала ее сердце ледяной хваткой.
Три года прожила она с нелюбимым мужем, но наконец не выдержала горечи нежеланного союза и умерла. Но однажды ночью вышла из могилы и направилась в свой дом. Муж Себастьяно пришел в ужас от ее появления и отказался пускать. Тогда она отправилась к родителям. Но и те, смущенные, не отперли ей. И женщина осталась одна, в холоде и темноте.
«Пойду-ка я к Грегорио, моей первой и единственной любви, – подумала она. – Уж он-то меня примет». Молодой человек, сидя за рабочим столом, рисовал лик Мадонны. Увидев свою возлюбленную, он онемел. Но тут же обнял ее, потому что их любовь оказалась сильнее смерти. Он приютил ее в доме, дал красивые одежды, изысканные яства и всю свою любовь. И прятал от посторонних взглядов, пока в один прекрасный день не отправился с ней под руку к мессе. Конечно, появление Марии в церкви не прошло незамеченным. Муж и родители сверлили их взглядами. Да и прочие прихожане, пришедшие к рождественской службе в немалом количестве, сначала поразились, увидев восставшую из гроба, а потом пришли в волнение. Кто-то начал кричать: «Чудо! Чудо!»
Мария подошла к родителям: «Да, это я, ваша дочь, – подтвердила она. – Помните, как я стучалась к вам той ночью? Тогда я пошла к моему любимому, и он принял меня». Тут ее все признали и на этот раз, чтобы не разрушать чудо, решили соединить ее с Грегорио браком. На фасаде церкви укрепили статуи двух влюбленных, чтобы история эта служила назиданием. Но в начале XVIII века, при строительстве новой церкви, статуи бесследно исчезли.
Название церкви «де ла Фава» (от fava – «боб, стручок») может происходить от того, что собор некогда стоял вплотную к одноименному мосту. Мост же получил такое название благодаря тому, что, как уверяют некоторые хроники, здесь действительно в ту эпоху держал склады и лавку некий торговец зерновыми. Этот оборотистый человек, несмотря на строжайшую монополию государства, контрабандой ввозил соль, пряча ее под мешками с бобовыми – что сурово каралось. Однажды, слишком поздно упрежденный о проверке и не имея возможности спрятать незаконный товар, купец не нашел ничего лучшего, как упасть на колени перед образом Мадонны и воззвать к ее заступничеству. И случилось чудо! В лавке, несмотря на тщательную проверку, не обнаружили ничего, кроме мешков с бобами. Но есть и другое объяснение названия: на мосту стояла будочка, в которой на День всех святых продавали сладкий кондитерский «горох», который тоже назывался «фава».
* * *
Обогните теперь собор, поверните налево и, перейдя через мост де ла Фава, выйдите на калле деи Станьери (calle dei Stagneri, «улица Жестянщиков»). В глубине ее, где открывается марцария[97] Сан-Сальвадор (marzaria San Salvador), поверните еще раз налево, а потом сразу направо, пока не доберетесь до марцарии дель Капителло (marzaria del Capitello). Откуда взялось такое название, понять несложно: вы на задах церкви Сан-Сальвадор, и прямо на вас смотрит большая обетная часовня, которая в Венеции так и зовется – капителло. О ее истории стоит рассказать отдельно.
Чудо Мадоннины
Представленное в ней изображение Мадонны с младенцем нынче считается чудотворным. Этот образ возник в 1492 году, после сильного пожара, вспыхнувшего между церковью Санта-Мария-Формоза и Спадарией. Огонь быстро двигался в сторону Риальто, и сила его была такова, что, казалось, остановить пожар невозможно.
Все шло к тому, что повторится катастрофа 1105 года, когда треть города обратилась в золу. И тут случилось нечто, заставившее вспомнить о чуде: яростное высоченное пламя, полыхавшее перед церковью Сан-Сальвадор, добравшись до часовенки, моментально уменьшилось, и, едва лизнув, вовсе погасло. Это объяснили божественным вмешательством, и с того момента окрестный люд стал относиться к наружной часовне с особым почтением.
В 1509 году, уверяет нас все тот же Марин Санудо, чудо повторилось: «(30 марта) вспыхнул пожар в Марцарии у Сан-Зулиана, в доме причта <…> и спалил новые дома, там, где 25 лет назад спалил тако же. Был огонь великий, и диво случилось, что весь сказанный кантон, где Скуола Сан-Зуане, на коей изображена Матерь Божья, и образ тот весьма почитаемый, а высокий пламень спалил убранство вокруг него, но сам образ не тронул, хоть и был он от огня весьма близехонько».
* * *
Пройдите вдоль марцарии дель Капителло, но остановитесь на минуточку перед первой калле, отходящей направо, калле де ла Балоте (calle de la Balote). Название это, скорее всего, происходит от того, что здесь – по крайней мере, какое-то время – изготовляли те самые балоты, шары для голосования, что большую часть истории Яснейшей служили для выборов дожа.
Конха («раковина»), замыкающая портал собора де ла Фава, присутствовала и в предыдущей церкви. Это одна из самых знаменитых архитектурных «раковин» в мире, хоть мало кто об этом и догадывается. Легенда гласит, что живописец Сандро Филипепи по прозвищу Боттичелли, будучи в Венеции и проходя мимо этой церкви, увидел, как из дверей выходит прекрасная Личиния из знатного дома Градениго – и оказался настолько поражен ее нежностью и изяществом, что решил обессмертить ее черты на всем известной картине в виде Венеры, выходящей из пены морской. А в память об этом миге запечатлел ее на той самой раковине, что возвышается над воротами церкви де ла Фава. И, раз уж мы заговорили о художниках Возрождения,
