Александр Авраменко - Красно Солнышко
Пока Храбр дрова таскал да каменку затапливал, возле забора все градские невесты перебывали. Глазки ему строили, шутки пытались шутить. Только словно в каменную стену стучались. Глухо сердце воина. Не забилось чаще ни при одной. А пока дрова горят, на дворе топором-колуном стал орудовать. Чурбаков у бабушки полно, община навезла. А вот поколоть некогда. Ну и взялся парень. Машет тяжёлым тупым болваном, и со звоном разлетаются расколотые поленья в стороны. Соседские ребятишки только успевают в поленницу под навесом укладывать. А в Храбре силушка играет, по жилам струится. И нравится ему это занятие, дрова рубить да печку топить, куда больше искусства военного. Так что колет он дрова, а глаз примечает всё вокруг: ограду бы поправить, крышу подровнять у сарайчика-амбара, вон и солома, похоже, подгнивать начала… Эх, остаться хотя бы до лета красного, чтобы снег сошёл! Тогда всё переделал бы. А так… Дров нарубить да в избе что поправить по мелочи… Нет времени совсем. А ещё на заставу заехать обязательно надо. Поблагодарить дядьку Святовида за то, что избрал их со Славом…
Нагрелась баня. Камни печки потрескивают. Шваркнул на них ледяной водой, ударила струя пара. Хорошо! Жар до костей пробирает, но не ломит! Разомлел, хорошо-то как!.. Попарился, в предбаннике отвар бабушкин выпил. Прошёл в избу да спать улёгся на широкой лавке. И провалился в сон, как в омут. Метался, переворачиваясь с боку на бок, с кем-то речи непонятные вёл, пытался драться, мечом махать… Бабушка уж и не рада, что за волшебство взялась, такое вот увидев. Но внук у неё один-единственный, родная кровиночка. Своих пятерых сыновей она схоронила. И от всех единственный внучок остался. Да и того она больше не увидит. Сердцем чует – последний раз видятся. Потому и решилась на волшбу… Хотя ей это дорого обойдётся. Не увидеть бабушке уже зелёных почек, талых ручьёв. Не дожить до весны. Проводит внучка и уляжется на лавку, чтобы уже не встать больше. А Храбр… Жив будет. Долго проживёт. Помрёт своей смертью. И семья у него будет. Сыновья и дочери. Знает это бабушка, но нельзя будущее вслух говорить – спугнёшь, и своенравная мать богов изменит судьбу внучка на противоположную… Ну да ладно. Зато спокойно помереть можно. Теперь уже спокойно…
Утром Храбр встал, и словно заново родился. Спокоен он. Никакие мысли дурные в голову не лезут. Никто перед глазами не стоит. Словно ноша неимоверная с плеч свалилась. А бабушка какая-то… просветлевшая ликом. Довольная, улыбается. Хлопочет по хозяйству. Поправил парень за день что мог в избе. Навестил коня верного в конюшне. Даже вывел его на прогулку. К удовольствию неописуемому детворы, сажал на спину коню по трое-четверо малышей, водил жеребца под уздцы, катая мальчишек и девчонок на настоящем боевом коне. Зверь умный себя вёл смирно. Не брыкался, когда, визжа от восторга, карабкались ему на спину детишки. Понимал. Да и, похоже, нравилось жеребцу такое внимание к нему. Жмурился довольно на солнышке. Ступал большими копытами осторожно, чтобы ненароком не уронить кого. Зато и дети потом… и вычистили всю шкуру скребницами, и гриву с хвостом длинным расчесали деревянными гребнями, а девочки в гриву ленточки вплели. А морковки сладкой сластёна наелся до отвала. Одна другой больше.
А с утра третьего дня распрощался внучок с бабушкой, сложил припасы на дорогу да травы-настои, ей подаренные, и в путь обратный тронулся, по дороге заставу навестив и дядьке Святовиду поклонившись. Ночь там ночевал, долго с тем пробеседовав прежде наедине. А там и гости пожаловали, обратно в Аркону возвращающиеся. Купцы довольны – хорошо расторговались. Богатый прибыток получился. И на именины Кикиморы болотной[30] переступил юноша порог княжьей избы, поклонился Гостомыслу:
– Вернулся я, княже. Что повелишь?..
Глава 13
– Здесь град ставить будем! – Брячислав топнул ногой по земле, припечатывая решение, вскинул меч к Яриле и начал спускаться с холма.
Место удачное. Большая долина с выходом к озеру. Земля жирная, чёрная. Урожай обещает большой. Нужно, сколь сможем, вспахать да озимые посеять. Зерно доброе брат добыл. Правда, пахать не на чем, ну да на то смекалка дадена человеку. В старину глубокую люди вообще лопатами обходились…
Остановился князь, ещё раз вокруг посмотрел, и словно въявь увидел будущий град: терема просторные, народу множество, торжища богатые, стены могучие, высокие и – каменные, словно в Царьграде. Небывалые ещё на новой земле. Увидел на миг краткий, но и его хватило, чтобы сердце замерло, удар пропустило. Великое задумал Брячислав. Да хватит ли сил и воли, чтобы исполнить такое? И словно дружеская рука ему на плечо легла, голос в голове услышал могучий, бесплотный: «Хватит, не волнуйся! Правь по совести. Друзей привечай. Врагов уничтожай безжалостно. Земля нам по нраву сия, и придём мы вместе с племенем славянским, станем оберегами вашими…» Вздрогнул князь – сам Святовид ему ответил. И когда к дружинникам, ожидающим его, спустился, был ликом светел и задумчив. На вопрошающие взоры ответил, повторив то, что на вершине холма произнёс:
– Здесь граду славянскому быть и земле новой!
И ответила дружина криком радостным:
– Гой-да!..
С того дня немало времени минуло. Уже и зима в разгаре, и день на прибыль пошёл. Выросли стены вокруг городка. Дубовые пока, правда. Нужно каменных дел мастеров дождаться из Арконы, тогда и ставить начнут. Жили, пока, конечно, в землянках. Вырыли шесть штук. Три – для людей. Столько же – под припасы. Успели и поле на пробу вспахать. Небольшое, жаль, но озимые посеяли. Правда, колебались долго – зерно ведь здесь драгоценность невиданная. А ну как не взойдёт? Но решились. А тут и снег покровом белым пал. Да стаял, хвала богам. Потом долго его ждать пришлось. Даже зелёные ростки успели проклюнуться, сердце и теша, и тревожа одновременно. Радуя – что может здесь хлеб расти. Тревожа – что ударят морозы неведомые, и помёрзнет посев. Сгинет. Но не попустили боги родовые. Не дали беде свершиться. Вновь пал снег, и не успел стаять, как грянули морозы, прихватив его прочно тёплым одеялом для посевов. И уже не сходил. За время же после посева и жилища успели сладить, и корабли на берег вытянуть да на зимовку поставить. Поставили частокол на скорую руку, затем принялись за прочее: построили кузню, срубили навесы для будущей добычи. Начали фундаменты из камня дикого ладить под будущие избы. Брячислав уже знал, что больше поисков не нужно. Останутся здесь славяне, станут земли окрестные обхаживать. И отсюда уже пойдут охотники, места новые осваивающие, пешим али конным ходом на все стороны света.
С едой было хорошо, дружина не бедствовала. Хлеба Гостомысл привёз столько, что хватит людям и посеять, и до новинок[31] дожить с запасом. Хватало и дичи лесной. Кабаны да олени со стола дружинного и не переводились. Успели и ягод пощипать, и грибов насушить – тут чудинки расстарались. Гирляндами с грибками все стропила были увешаны, и мешки под потолки погребов высились горами.
