Три побега из Коринфа - Витольд Маковецкий
Диосс всегда утешал себя тем, что у него был еще более младший, восьмилетний брат, который, в свою очередь, должен был слушаться его; Диосс тоже вел себя с ним точно также - он его тоже гладил, но гораздо реже, и тоже шлепал, но гораздо чаще.
Теперь все — мать, сестра и брат — ждали от него помощи, но он ничего не смог поделать, никого не привел.
В этот момент он увидел симпатичный небольшой парусный кораблик, прошедший между большими кораблями и бросившую якорь у берега и побежал к нему. Но он не возлагал на него особых надежд. Нет, у него не было никаких надежд. Да, конечно не было. К нему уже подошли другие взрослые пятнадцати-шестнадцатилетние парни, уже пассажиры сошли с кораблика, и стали разговаривать с ними. Диосс тщетно пытался протиснуться вперед, хотя бы перекинуться парочкой слов с гостями.
Его никто не замечал, а старшие мальчишки договаривались с хозяевами кораблика, и почти уже их забирали. Но нет. Они вступили в спор и заспорили… и вдруг пассажир поворачивается к к затюканному Диоссо. Высокий и стройный молодой человек со светло-золотистыми волосами тронул его за плечи.
— У тебя тоже есть жилье? — спросил он.
— Да, — быстро ответил Диосс.
— Тогда веди нас к себе.
Диоссу не хотелось даже верить в такую удаче. Он повел их за собой. Вдруг кто-то из мальчишек воскликнул: — Куда вы идете, достойные люди? К этим беднякам? У них же нет даже нормального жилья. Это же нищие!
Высокий мужчина посмотрел на Диосса.
— Это правда, мальчик?
На глаза Диосса выступили слезы. Он не смеет ответить ни так, ни иначе. Через некоторое время он просто сказал: — Это рядом, господин, — и он указывает на дом не вдалеке.
— Давай, хотя бы на него взглянем, — решил другой, тоже молодой, но коренастый, плечистый мужчина. И они отправились в путь.
Сердце Диосса заколотилось. Сейчас они увидят, что это правда, что там у нет ничего, кроме голых стен и соломы. Они обязательно уйдут. Что тут можно было поделать. Когда они вошли в небольшой двор, Диосс не осмелился даже взглянуть в глаза этим благородным гостям, шедшим рядом с ним.
В дверях стояла его сестра; она увидела незнакомцев и посмотрела на них испуганными и изумленными глазами. Иноземцы тоже довольно долго смотрели на нее, ничего не говоря.
Лишь через некоторое время они вошли и осмотрели комнату.
Диосс проскользнул за ними. Растерянная Эвклея сделала необходимые пояснения и ушла в другую комнату. Ведь не прилично было молодой девушке без вуали на лице разговаривать без свидетелей с посторонними людьми. К тому же с очень молодыми .
Незнакомцы стали шептаться друг с другом.
Тот, что поменьше, чернявый, с острыми глазами, хотел поискать другое жилье.
— Здесь действительно нет ничего, Полиникос, — сказал он, — ни стола, ни кола, как говорят.
Но другой, кого назвали Полиникосом, внезапно запротестовал.
— Я никуда не уеду отсюда, - твердо заявил он.
— Почему?
— Потому что… ты видел эту девушку, Меликл?
Меликл от души рассмеялся. И высокий, стройный молодой человек продолжал уже дальше шепотом: — Клянусь всеми богами, я никогда не видел девушек прекраснее ее.
— А Анита?
— О да, Анита. Но Анита не в счет. Это же моя сестра.
Они еще долго разговаривали друг с другом и советовались, но решение уже было принято. Они остаются.
Диоссу нужно было много чего сделать в тот день.
По меньшей мере, раз десять он побывал на паруснике иноземцев, откуда ему пришлось притащить различную посуду, кувшины, одеяла, продукты питания. Кроме двух молодых людей на корабле был еще один пожилой хмурый и сварливый матрос - их слуга.
К вечеру Диосс уже все про них знал. Он узнал, что кораблик назывался «Анита», что он принадлежал молодому человеку, поменьше ростом, который был у них главным, а другой, высокий человек был его зятем, а третий, пожилой - рулевым матросом.
Он узнал, что они пришли из Милета, из Азии, что высокий, стройный молодой человек по имени Полиникос должен принять участие в соревнованиях бегунов.
Диосс смотрел на него с большим восхищением. Только благодаря Полиникосу они заметили его, Диосса, в гавани и пришли посмотреть комнату, а потом только благодаря этому молодому человеку сняли ее. Тем временем Диосс услышал, как Полиникос сказал о его сестре, что она самая красивая девушка в мире, и поэтому его сердце наполнилось гордостью и благодарностью незнакомцу.
Он его совсем не боялся. И действительно, Полиникоса не за что было бояться. У него было юношеское лицо, нежно и робко с улыбкой смотревшее на людей сверху вниз, у него были светло-золотистые волосы и светло-голубые, очень добрый глаза. Как можно было такого бояться? И, кроме того, он был олимпиоником, настоящим бегуном, возможно, будущим победителем, одним из тысячи.
И когда Полиникос увидел вспыхнувший энтузиазм и бесконечную уверенность, в лице Диосса, он улыбнулся ему и начал разговаривать с ним как с равным равный. Диосс был рад такому уважительному отношению, тому, что тот восхищался необыкновенно расторопным и симпатичным мальчиком, а еще он хотел узнать что-нибудь о его сестре, красавице Эвклее.
За ужином он усадил мальчика рядом с собой на скамейку, и Диоссу пришлось есть. и пить вместе с ними. Когда мальчик узнал вкус вина, пшеничного хлеба и хорошей копченой рыбы, то не смог оторваться от этой обычной флотской еды. Его доверие к своему великому гостю росло, и когда его о чем-то спрашивали, он медленно начинал рассказывать обо всех своих выходках, заботах, о бедности, о злом отчиме, который все отбирал у них в доме и о своей флейта. Когда Эвклея услышала все это из соседней комнаты она строго предупредила Диосса, не рассказывать таких вещей незнакомцам.
— В конце концов, он мне не чужой, — подумал мальчик. — Как будто
