Грехи и подвиги - Ирина Александровна Измайлова
Беренгария вновь вспыхнула:
– И как вы мне поможете, мессир? Хорошо бы вы смогли. Не представляю, что и делать! Я… Только не думайте, что я не умею ездить. Но мы скакали так долго! Я и сама не заметила, как все себе стерла.
– Это со многими поначалу случается, – улыбнулся юноша и, подавив смущение, подошел и сел в траву вблизи принцессы, соблюдая, однако, пристойное расстояние. – Лучше бы вам завтра отдохнуть, если, конечно, ее величество…
– Нет, нет! – закричала Беренгария и едва снова не расплакалась. – Все что угодно, но не останавливаться! Я так долго ждала, так надеялась… Нет, мессир, я хочу туда, хочу в Мессину!
Отчего-то Эдгар испытал досаду. Так уж один лишний день ей не прожить без Ричарда…
– Как вам угодно, ваше высочество. Но тогда нужно это вылечить. У меня есть бобровый жир, я специально его взял на всякий случай. Сейчас пришлю вам моего оруженосца, он принесет склянку.
По правде сказать, этот самый жир Ксавье прихватил на тот случай, если седла натрут спины лошадям. Но мальчик объяснял Эдгару, что это средство отлично помогает и людям от всяких потертостей и ранок, а значит, вполне можно предложить его Беренгарии (она же не узнает, что оно лошадиное!).
– Кроме того, – продолжал юноша, – чтобы больше это все не терлось, неплохо бы завтра надеть под платье обычные полотняные штаны.
– Что?! – она не возмутилась, но, кажется, готова была расхохотаться. – Мужские штаны?! Да как же можно?
– Да так. Чтобы не терлось. Мы-то, думаете, отчего носим под кольчужными чулками обычные чулки и штаны? Не для жары ведь. Кольчуга растерла бы тело не хуже седла, хоть мы люди и привычные. Если хотите, – совсем уже дерзко добавил Эдгар, – у Ксавье, кажется, есть совсем новенькие – он чуть пониже вас ростом.
Беренгария вздохнула, расправляя на коленях свое темное дорожное платье. Ее чепец и покрывало лежали тут же, в траве – она скинула их, когда, плача от боли, повалилась на землю. Черные косы девушки, легко одолев черепаховые шпильки и гребни, распались по плечам, а над ее лбом и висками сердито и вызывающе дрожали крутые упругие завитки.
«Как хороша-то!» – почти сердито подумал Эдгар.
И тут же вспомнил слова Элеоноры там, в часовне, за минуту до того, как королева спасла ему жизнь: «Не влюбляйтесь в нее, сир, прошу вас!» Да, в нее трудно не влюбиться…
– Я сделаю все, как вы советуете, – после минутного раздумья сказала девушка. – Лишь бы завтра продолжить путь.
И, помолчав еще, вдруг покосилась на юношу и тихо спросила:
– А у сарацинок… у тех, которых вы видели, ноги лучше моих?
– Нет! – опять едва подавив смех, ответил молодой человек. – У вас они лучше. И вообще, я не видел ни одной действительно красивой сарацинки.
«И вообще ни одной не видел! – добавил он про себя. – А у девиц в Лионе и в деревне близ отцовского замка ноги куда хуже твоих, принцесса! Куда им до тебя!»
– Вы лжете, сир рыцарь! Лжете, чтобы мне угодить! – капризно воскликнула девушка. – Я знаю – это так принято, говорить даме только приятное.
– Да не умею я говорить, как принято! – неожиданно для себя сорвался Эдгар. – И вообще не люблю и не умею врать!
– Тогда вам очень тяжко жить на свете, – вдруг по взрослому серьезно сказала принцесса и тут же прямо посмотрела в его глаза. – Сколько видела рыцарей, такого, как вы, встречаю впервые.
– Такого неотесанного грубияна? – уже не сдерживаясь, почти гневно спросил юноша, в это мгновение готовый проклинать своего друга Луи за это приключение и за эту встречу, которая так резко ставила его на место: размечтался о рыцарстве! Да какой ты там рыцарь…
– Наоборот, – спокойно возразила Беренгария. – Вы как раз не грубый. Просто прямой. Как… Как Ричард.
Это было уже слишком! Эдгар готов был вскочить и кинуться прочь. Но что-то, что было гораздо сильнее его воли, не только заставило его остаться на месте, но будто подтолкнуло в спину. Он понял, что слегка наклоняется к ней, что готов уже почти коснуться ее плеча. О, Боже, что она тогда подумает и что скажет?!
– Сир Эдгар!
Оба, принцесса и молодой человек, разом обернулись.
Позади стоял Ксавье.
– Сир, шатры готовы. И воины ждут, чтобы вы расставили караулы на ночь, – проговорил мальчик, не позабыв скромно и учтиво поклониться принцессе.
Впрочем, возможно, он кланялся лишь для того, чтобы ни его рыцарь, ни девушка не заметили, какое странное выражение было в этот момент на лице оруженосца.
– Спасибо, Ксавье. Иду.
В эту минуту Эдгару хотелось обнять и расцеловать мальчика. Слава Богу! И теперь никогда и ни в коем случае не садиться вот так, рядом с ней. Он еще не настолько рыцарь, чтобы влюбиться в даму и не желать до нее дотронуться. Да и рыцари наверняка желают. А менестрели просто врут!
Когда он вошел в свой шатер, Ксавье уже приготовил их походные постели.
– У меня очень странное чувство, – сказал он, когда они, молча поужинав хлебом с ломтиками ветчины, улеглись на стеганые подстилки. – Может, я просто выдумываю, но мне все эти два дня кажется, что кто-то едет за нами следом.
Эдгар вздрогнул и попытался сквозь темноту различить лицо мальчика.
Но луна еще не взошла за наполовину откинутым пологом шатра, а разожженные стражей костры были недостаточно близко.
– С чего ты это взял? – спросил молодой человек.
– Не знаю. Лошади странно ведут себя ночами: вслушиваются, фыркают, иногда Брандис ржет, причем очень сердито. Он никогда так не ржет, если чует диких зверей, это только, если поблизости другие лошади. К лошадям свиты он вроде уже привык. И еще… Вчера, когда мы выезжали из той корчмы, в кустах неподалеку что-то треснуло, и оттуда стаей вылетели птицы. А ведь едва рассвело. Но это все, конечно, ничего еще не значит.
– Кто его знает! – задумчиво проговорил рыцарь, на всякий случай тронув рукой лежавший рядом меч.
– Но вы не подумали, что я трушу? – с некоторой тревогой тут же спросил мальчик.
– Ты? – Эдгар усмехнулся. – Да тебя и всей армией Саладина не напугаешь! Спи, Ксавье. Если нас и впрямь кто-нибудь преследует, мы это скоро узнаем.
Глава 8. Нападение
Однако весь следующий день прошел спокойно, и обе короткие остановки, которые сделали за этот день путники, и сам их путь не принесли никаких неожиданностей.
После вчерашнего приключения Беренгария, казалось, стала относиться к Эдгару с большей симпатией, чем раньше. Он, как всегда, ехал впереди отряда,
