Псевдоним «Эльза» - Виктория Борисовна Дьякова
– Какой госпиталь, Мари, ты с ума сошла! – воскликнула Зина. – Она сошла с ума! – она повернулась к Маренн, ища поддержки. Та только пожала плечами.
– Почему нет?
– Нет, нет, Мари, об этом не может быть и речи.
Маннергейм осторожно подвел княжну к дивану и усадил рядом с Маренн.
– Я потрясён твоим мужеством, Мари, твоей силой духа. Я счастлив, что ты опять можешь ходить. И наши давние мечты наконец осуществятся. Но сражаться со Сталиным – позволь это мне, ради бога. Ты должна восстановить силы, окончательно поправиться, вот что сейчас главное. Если же положение станет опасным, ты уедешь в Германию вместе с Зиной, – сообщил он. – Нет, нет, не возражай, – он предупредил её восклицание. – Геринг пришлёт самолет. Я не могу позволить, чтобы большевики доставили тебе неприятностей больше, чем они уже сделали. Но пока – ты здесь хозяйка, в этой квартире, – он наклонился, поцеловав её в губы. – Полновластная хозяйка, Мари. Распоряжайся. Я же должен вернуться к своим помощникам. Мы скоро закончим.
– Тогда, возможно, я приготовлю ужин, – предложила Маша.
– Я не возражаю, – Маннергейм пожал плечами. – Но что скажет мадам де Кле?
Он взглянул на Маренн, ожидая, как она среагирует.
– Мы с госпожой Зинаидой с радостью поможем княжне, – пообещала Маренн. – Это всё только на пользу. Только сначала надо принять лекарства и сделать перевязку, – строго сообщила она Маше. – Лечения никто не отменяет.
– Я согласна, – Маша покорно кивнула.
– Госпожа де Кле, вас просят к телефону, – адъютант Маннергейма вошел в комнату. – Господин Росслинг, говорит, что срочно.
«Я только что приехала от него, – недовольно подумала Маренн, – что ему ещё нужно? Никак уже получил взбучку от рейхсфюрера и срочно придумывает, как выкрутиться».
– Зинаида, прошу вас, возвращайтесь с княжной в спальню, – попросила она. – Я вернусь через несколько минут.
– Мадам де Кле, я хочу, чтобы вы знали, моя признательность вам безгранична.
Маннергейм подошёл к ней и, наклонившись, галантно поцеловал руку.
– Сегодня утром в разговоре с рейхсминистром я уже выразил свое восхищение и благодарность, но я даже не мог представить, что результаты столь чудесны. Я обязательно сообщу ему ещё раз, и надеюсь, что мои благожелательные отзывы будут переданы рейхсфюреру. Вы возвращаете к жизни не только Машу, но и меня, словно возвращаете молодость, – признался он. – Возрождаете давно разрушенные мечты. Вы можете рассчитывать на любую поддержку с моей стороны. Здесь, в Финляндии, где угодно, где это будет в моих силах, и даже выше моих скромных сил.
– Я только делаю свою работу, маршал, – скромно ответила Маренн. – Правда, в Германии мы продвинулись несколько дальше в практической медицине, чем другие страны, но это лишь повод как можно шире распространить наш опыт. Я буду рада поделиться знаниями с вашими специалистами, если для этого предоставится возможность.
– Я учту это ваше пожелание, мадам, как только обстановка станет не такой напряжённой. А сейчас прошу меня простить, дамы, я должен вернуться к делам.
Кивнув головой, Маннергейм вышел из гостиной в кабинет.
– Пойдем, Мари, ты верно устала, вся бледная, – Зина заботливо взяла Магу под руку. – Ты героиня, – повторила она, – я тобой восхищаюсь. Ты видишь, я плачу, это и от страха, и от восторга.
– Ну что ты, Зина, всё хорошо, – Маша заботливо смахнула слезинки с щеки сестры. – Так мы ждем вас, мадам де Кле, – она обратилась к Маренн.
– Да, конечно. Я скоро буду.
Маренн спустилась на первый этаж, где был телефон.
– Я слушаю, – сказала она, взяв трубку.
– Я прошу прощения, что отрываю вас от вашей пациентки, – она услышала в трубке на удивление веселый голос Росслинга. – Но новость потрясающая. Старушка всё-таки попалась! – сообщил он торжествующе. – Вместе с кошкой. Она заблудилась в Турку. Наняла машину, но спутала адрес. Водитель привез её не туда. Она разнервничалась и всё выложила ему, кто такая, куда едет. Тот оказался не промах, сдал её в полицию. По радио твердят, что надо проявлять бдительность. Вот такой патриотичный водитель попался, на наше счастье. Ну а мы уже разослали её приметы и все данные. Они её задержали. Скоро доставят в Хельсинки.
– Я понимаю, – Маренн ответила с сожалением, – но какой вам прок от этой пожилой женщины. Она вряд ли сообщит вам что-то ценное. К тому же ваш человек всё равно мёртв.
– Зато есть маневр, – парировал Росслинг. – Приезжайте, мадам де Кле, я познакомлю вас с нашей новой версией. А заодно и со старушкой, если желаете, – он как-то неприятно рассмеялся.
– Сейчас я очень занята, извините, – ответила Маренн сухо. – Если только позже.
– Как угодно.
Росслинг повесил трубку. Маренн поднялась на второй этаж. «Сейчас он использует эту женщину для того, чтобы оправдаться перед Гейдрихом, – размышляла она. – Обвинит её во всем – она станет в его изложении едва ли не главной виновницей его провала. Старушку Росслинг не выпустит живой. Для него вопрос стоит ребром – либо его карьера, либо жизнь этой старушки. Надо как-то противостоять этому. Но как? Срочно связаться с Шелленбергом. Но без помощи Росслинга этого не сделаешь. Если только воспользоваться предложением Маннергейма и действовать через него. Это единственный выход».
* * *
– Я боюсь, мне нечем вас порадовать, Екатерина Алексеевна.
Посол Советского Союза в Стокгольме Александра Коллонтай смотрела на Катю с сочувствием.
– Ваша протеже так и не появилась в Евле, наши люди зря прождали её там. Предполагаю, что случилось что-то непредвиденное. Никаких сведений о ней нет и в Пори, – продолжила она через мгновение, – я проверила по нашим каналам. Бывшая княгиня Ливен в Пори не приезжала. Арво Паананен ждал её в условленное время. Но – всё напрасно, – заключила Коллонтай. – Я чем-то ещё могу помочь?
– Простите, Александра Михайловна, мне надо подумать, – Катя неотрывно смотрела перед собой в обитый зелёным сукном рабочий стол посла.
Неизбежная мысль, которая напрашивалась сама собой, – Дарья Александровна по неопытности совершила какую-то ошибку, возможно, просто растерялась, замешкалась, и финская полиция настигла её. Однако с заданием она справилась. Отчет Ярцева,
