Проклятая корона: Новый фараон - Владимир Александрович Андриенко
– Дрался и даже убивал, Сара, – спокойно ответил Эбана. – Но настоящие битвы у меня еще впереди. А что до того, какой я воин – покажет битва.
– И потому ты наносить предательский удар в спину? Так не поступают воины! – гордо заявила Сара.
– Военная хитрость – не подлость, Сара.
– Хитрость? Поднять подлых рабов?
– Многие из этих рабов в прошлом воины. Другие пираты. Люди отчаянные. Им просто не повезло, они попали в плен и стали рабами.
Сара произнесла с гордостью:
– Разве настоящий воин может стать рабом?
– Может. На все воля бессмертных богов. А военная хитрость способствует победе.
– И в чем она?
Эбана ответил:
– Если ты силен, притворись слабым, чтобы обмануть врага, если слаб – притворись сильным. Это слова моего командира, который учил меня. А он хороший воин родом с острова Крит. Я здесь без войска, Сара. И делаю что могу. Но ливийского корпуса в сражении не будет и это моя и Атлы заслуга. Так что, даже если мы и не будем драться, то пользу своему народу мы принесли и пользу немалую. Вот так-то.
Сара не нашла что возразить на слова египтянина…
****
В окрестностях Абидоса: начало битвы.
Колесницы Нубти-Сета достигли границ Абидоса, и князь даже не задумался о том, что его пехота была далеко позади. Он послал им приказ торопиться, но сам совсем не жалел, что их нет.
Князь заразился от Якубхера идеей показать свою удаль и разбить египтян малыми силами. Это подняло бы его воинский престиж.
– Сегодня во имя Сутеха, мы покажем, на что способны воины гиксов. И ты, князь, после этой победы станешь водить в бой армии. Ты станешь первым военачальником в армии великого гика, а может и наместником богатой провинции. Например, Нубии.
– Нубии? Богатая земля и власть над ней даст многое. Я бы не отказался от такого поста.
– Так сегодня сделай первый шаг к своему успеху, князь. А я стану тебе помогать. Кстати, князь, я приказал привезти сюда Сару, мою любимую дочь.
Нубти-Сет поморщился, но больше внешне ничем не показал своего неудовольствия. Князь хорошо знал эту главную слабость Якубхера. Он любил свою дочь и прочил её в жены князю.
«Как невовремя она едет сюда, – подумал Нубти-Сет. – Якубхер ждет от меня, что я стану просить отдать мне её в жены. И обидеть его нельзя. Тогда он сразу же станет моим врагом. Но и торопиться не следует».
– Ты не рад этому, князь? Я совершил ошибку, приказав Саре прибыть? – голос Якубхера дрогнул.
– С чего ты взял? Красавица – награда для героя. Видеть Сару – наслаждение. Такой девушки я не встречал уже давно, хотя повидал их немало.
– И моя дочь желает видеть тебя, князь. И я рад, что сумел тебе угодить.
«Чтоб ты пропал вместе с ней», – мысленно проговорил князь.
– И тебе представится возможность сделать её своей женой, князь. Сара дочь воина и не последнего человека в племени гиксов.
«А, он достаточно откровенен. И прямо говорит о том, чего ждет от меня. Но не так все скоро делается. Вот бы хорошо, если бы корабль, на котором она сюда плывет, захватили люди Секененра».
Но вслух князь произнес иное:
– Так и будет Якубхер, клянусь головой Апопа, так и будет! А вот наши разведчики вернулись. Что там?
– Они на колесницах, князь! – донес разведчик.
– И много их? – спокойно спросил Нубти-Сет.
– Кто знает? Похоже, что где-то тысяча.
– Что? – удивился Якубхер. – Тысяча? А ты ничего не мог напутать?
– Я точно не мог определить численность, но у них не менее 500 колесниц. За это поручусь головой. А это если в каждой повозке два воина – тысяча солдат.
Якубхер посмотрел на князя. Глаза Нубти-Сета по-прежнему горели решительностью.
– Князь, что станем делать? Если разведка не ошиблась, то….
– Наступать, и ещё раз наступать! Меня не пугает их число. Мои воины горят желанием битвы! Разве ты не видишь?
– Вижу, но если у них тысяча солдат, то нам могут понадобиться лучники.
– Ты же сам советовал атаковать сразу!
Якубхер пожал плечами:
– Я не боюсь наступать, князь. Но пешие лучники могли бы сохранить наших воинов. Египтяне наверняка не слишком хорошие возницы. И наши стрелы напугают их. А так при атаке погибнет около тридцати-сорока твоих солдат.
– Якубхер, даже если у них шестьсот или семьсот колесниц, я атакую!
Князь предложил Якубхеру занять место в своей собственной колеснице.
– Тебе пора, благородный Якубхер.
– Ты прав, князь.
Якубхер жестом подозвал своего возницу и соскочил с повозки Нубти-Сета.
Князь взялся за поводья.
– Воины! Враг перед нами! Бог Сутех отдаёт его в наши руки! Сомнём врагов и захватим их имущество! Перед вами города Юга! Сметите этих воинов, что осмелились заслонить вам дорогу и возьмите все сокровища Верхней Земли!
Воины ответили грозным боевым кличем.
Колесницы двинулись вперёд…
***
Секененра уверенно шел вперед. Он указал рукой на облако пыли вдалеке. Это были колесницы врага.
– Смотри, сын! – фараон обратился к принцу Камосу. – Вон там наши враги! И сейчас пришел час показать им кто хозяин в стране Кемет!
– Я готов следовать за тобой, отец и государь!
– Это твой первый бой.
– Я сын фараона и я умею смотреть в лицо опасности.
– Но не стоит тебе понапрасну совать голову в пасть смерти. Сражайся мужественно, но сохрани свою жизнь. Она еще будет нужна Египту после моей смерти, сын. Вперед!
И масса египетских колесниц, сохраняя дистанцию, устремилась в свой первый бой. Фараон приготовил лук, и его пальцы крепко впились в древко стрелы.
Царь Юга волновался.
Нет! Секененра не боялся за собственную жизнь. Он был готов принять смерть, но ему было нужно видеть победу его молодой армии, и знать, что борьба после его смерти продолжится.
«Главное, чтобы наши воины не дрогнули! Ведь мы еще не побеждали гиксов до этого!»
Секененра посмотрел на своего возницу и увидел, что тот совершенно спокоен и не проявляет признаков страха.
Колесницы сближались! И когда эти грохочущие повозки столкнутся, на песке появятся пятна крови и будут лежать окровавленные и исковерканные тела людей и лошадей.
Новая война была жестокой. И жертв теперь будет много.
Фараон прицелился, и острие его стрелы было направлено в грудь мчавшемуся вперед гиксу в ярком и дорогом шлеме. Стрела была выпущена и устремилась к цели!
Мгновение!
Но гикс отразил её щитом, что был прикреплен к его левой руке. Он увидел стрелявшего и метнул дротик. Фараон уклонился. Смертоносное острие не задело его.
Колесницы проскочили мимо друг друга, и битва разделили их. Позади послышались крики, и ярость битвы выплеснулась наружу вместе с предсмертными криками, надрывным ржанием лошадей, возгласами ярости, уханием, стонами раненных и умирающих.
Теперь командовать боем уже было нельзя. Каждый воин на колеснице сражался сам за себя и старался выжить.
Принц Камос поначалу держался подле отца, дабы оказать ему помощь, если понадобится. Но первое же столкновение разделило их.
