М. Эльберд - Страшен путь на Ошхамахо
Чистым и радостным, молодым и невинным кажется мир, когда ранним весенним утром смотришь на него с округлой вершины горы Махогерсых. И всего довольно в этом мире: вот бесконечные кущи лесов, состоящие из дуба и чинары, ореха и кизила — плодов полным-полно, хватит и человеку, и птице, и зверю; вот широкие открытые склоны плоскогорий — к лету здесь поднимается, лошади по брюхо, буйное разнотравье — нет лучших угодий для всякой жвачной живности; вот многочисленные родники, речки, мощные горные потоки — хватит, чтобы напоить половину человечества и еще с половины смыть грязь; вот земля, способная родить столько хлеба, чтобы никого не оставлять голодным; вот солнце, которое светит с одинаковой силой каждому одушевленному существу…
Сюда, на пологие склоны Махогерсыха, испещренные множеством тропинок, каждую весну, в месяц бараньего мора[50], приходили крестьяне из разных селений. Многие добирались издалека, с самых окраин Кабарды. Одни ехали на арбах целыми семьями, другие — верхом, а большинство применяло самое простое и надежное средство передвижения — собственные ноги.
Махогерсых — гора, поросшая с одного бока лесом, а с другого только травой, — была святым местом. Здесь наши предки издавна воспевали и задабривали своих богов, вымаливая для себя удачи и благополучия. А боги — грубые деревянные изваяния, установленные на деревянных же, высотой с человеческий рост, столбиках, молча внимали горячим просьбам и выполняли их нечасто и как-то невпопад. Случалось, они обрушивали свои милости на человека, который не слишком и заботился о собственном благосостоянии, а порой отнимали и без того слишком тощий бэрчет[51] у добросовестного бедняги, который больше всех жертвовал богам: уделял им часть скудных семейных припасов, развешивал шкуры животных на деревьях, лил на землю махсыму. И тогда бедняга задумывался: может, он обделил вниманием кого-то из богов? Ведь богов много, а они, как известно, обидчивы и ревнивы. Нелегко угодить всем вместе и каждому в отдельности.
Главный бог — это Тхашхо, великий бог неба. Но ведь еще есть Псатха — бог жизни. Пожалуй, он считает себя главнее. С другой стороны — это знает любой ребенок — если бог грома Шибла рассвирепеет, то и Тхашхо с испугом ищет себе на небе местечко, где бы спрятаться!
Нельзя пренебрегать и такими важными тха, как Созереш — бог домашнего очага и болезней, Тхагаледж — бог плодородия, Зекуатха — покровитель путников и воинов, находящихся в походе. А можно ли забыть божественных княгинь Хадэгуашу — покровительницу садов — и Псыхогуашу — хозяйку рек и властительницу дождей! А попробуй — о горе! — не ублажить бога мелкого скота Амыша и бога крупного скота Ахына, чьим именем называется даже море Черное!
Есть и другие боги, но один из них — особенный. Это — Мазитха, который ездит верхом на огромной дикой свинье с золотой щетиной. Огненноусого Мазитху, бога лесов и охоты, почитают еще и за то, что он покровительствует бесплодным женщинам и только он может помочь их горю.
В эту весну в междуречье пришло гораздо меньше народу, чем в былые годы. А ведь когда-то, вспоминали старики, людей на Махогерсыхе бывало так много, что опоздавшим приходилось по нескольку дней ждать очереди, пока помолятся и принесут свои жертвы одни, потом другие, затем третьи…
Теперь на пологой поляне у вершины горы без труда разместились все паломники. Горело всего три десятка костров и закипала вода всего в тридцати котлах. Первые шкуры коз и овец, натянутые на распялки, уже висели на высоких шестах или ветвях ближайших деревьев. Кое-что из внутренностей забитых животных закапывали в землю и поливали теплой кровью.
Громко и поначалу нестройно звучала музыка. Пронзительно и высоко взлетела к небу песня свирели, глуховато, но мелодично зазвенели струны, сухо и отчетливо рассыпался по склону дробный перестук деревянных, окантованных медью, трещоток, отбивающих танцевальный ритм. Этот танец в честь бога жизни исполнялся только супружескими парами. Каждая танцующая пара по очереди приближалась к деревянному Псатхе, кланялась и отходила в сторону. Танец назывался «тха великому» — «сандрак».
Некоторые женщины исполняли сандрак с обнаженной грудью, что должно было свидетельствовать об их особой твердости в вере и сердечной преданности великому тха.
Музыка не смолкала с утра и до полудня. Песнопения, обращенные к разным богам, звучали с небольшими перерывами одно за другим.
Часть мужчин и женщин потянулась и лес, развешивая на деревьях подарки Мазитхе, — тут были старые, покривившиеся от времени стрелы, ржавые наконечники от копий, треснутый стальной шишак, изношенная одежда, разная домашняя утварь — ничего не жалко для любимого бога.
Кто-то затянул, а остальные подхватили старинную песню:
Уо-о-о, Мазитха, бог лесов —Это твое звание!Лишь твое, тха, звание!
Страшен вид твоих усовКраснопламенных,Жгучих, пламенных.
Кроны вековых дубовТы к земле склоняешь,Как траву, склоняешь.
Грозной поступью шаговГоры содрогаешь,Скалы сотрясаешь.
Ложа твоего покров —Шкуры склонов столетних.
Твои стрелы — из стволовСтарых деревьев крепких,Кизиловых, крепких.
В честь тебя дымится кровь,Напиток богоугодный,Тха, тебе угодный!
Мы заклали семь козловС шерстью снегоподобной,С белой, снегу подобной.
Дорогих твоих даровБесплодные жены просят,Чрева наполнить просят.
Сребротелый, бог из богов,Ты знаешь, под сердцем что носят,Витязей будущих носят.
Когда поклонники Мазитхи вышли из лесу к голой вершине Махогерсыха, они увидели человека верхом на коне, который что-то сердито кричал и, кажется, вовсе не собирался молиться, танцевать сандрак или приносить жертвы. Да и потом — где это слыхано, чтобы к самому Псатхе подъезжать верхом?!
Толпа людей, внимавших нежданному всаднику, была слегка растеряна.
— И не стыдно вам, адыги, поклоняться деревянным чуркам! — кричал, приподнимаясь на стременах, сердитый пришелец. — Ведь сколько раз объясняли вам, что нет бога, кроме аллаха, а Магомет — это его пророк, которого тоже надо чтить! Аллах, только аллах — истинный и единственный бог! Вы что, хотите остаться дикими язычниками? Почему не желаете идти за великими народами — за Турцией, например, и другими странами, которые указывают правильный путь? Не раз пожалеют неверные о том, что они не захотели стать мусульманами, — так сказано в священной книге Коране. Вам, идолопоклонникам, кумирослужителям, гореть после смерти в аду, если вовремя не одумаетесь! — Пришелец перевел дыхание, вытер пену со своих тонких синеватых губ и с новой силой обрушился на толпу:
