Симона Вилар - Ассасин
При этих словах де Шампер неожиданно расхохотался. И на это бы никто не обратил внимания, если бы смех его так резко не оборвался, когда Роберт заметил, что тогда сей самозванец сопровождал леди Джоанну де Ринель, и они…
Лестер смущенно замолчал и опустил глаза под гневным взглядом маршала.
Но тут вмешался Ибелин. Неожиданно он тоже сказал, что помнит этого голубоглазого парня, помнит, что именно он, Арно де Бетсан, вывел из битвы при Хаттине и графа Раймунда Триполийского, и его самого. Он помог им, по сути спас, и разве это можно рассматривать как предательство? И он, Ибелин, считает, что Фиц-Годфри, или кто он там, отнюдь не из ассасинов, и готов напомнить собранию, что именно ему они обязаны сегодняшней победой.
Магистр Госпиталя Гарнье резко перебил барона:
– Вам ли, мессир Балиан, уроженцу этих мест, не знать, что шакалы Старца Горы враждуют с Саладином?
Им выгодно ослабление султана!
И опять все вокруг загомонили, послышались восклицания и ругань.
Мартин по-прежнему молчал. Он ни на кого не смотрел, но поднял взгляд, когда к нему приблизился король Ричард.
Плантагенет опять стоял близко, смотрел на него, но теперь в его лице не было ни тепла, ни уважения. Серые глаза монарха излучали странную грусть, разочарование… и презрение… такое откровенное презрение, что Мартину хотелось сложиться пополам, упасть ему в ноги и умереть… Он испытывал такой пробирающий до самого сердца стыд, что был бы рад, если бы оно разорвалось, только бы не находиться здесь. Сколько раз он ходил по самому краю бездны, сколько рисковал своей жизнью, но в этот миг, когда ему довелось почувствовать себя одним целым с людьми, которых стал почитать, он узнал, что такое попрание чести. Чести, которая дает право уважать самого себя.
О, лучше бы он все еще чувствовал себя чужаком! Тогда он мог хотя бы надменно взирать на них.
Король все еще смотрел на него, и Мартин облизал пересохшие губы.
– Мой король…
Как у него еще хватило сил подать голос? Но на этой фразе дыхание будто иссякло. У него не осталось ни мыслей, ни смекалки, ни соображений, как выпутаться из ловушки, в какую он угодил.
– Арно де Бетсан, Фиц-Годфри, госпитальер д’Анэ, – медленно перечислял имена схваченного король. – Кто ты, рыцарь? Рыцарь ли ты вообще? Ассасин? Лазутчик Саладина? Кому ты служишь?
Он выпрямился, взгляд его устремился куда-то вдаль, стал туманным.
– Ты оказал нам сегодня великую услугу, – закончил он, но в голосе его не было ничего, кроме холода. Так же холодно он сказал де Шамперу: – Вы должны учесть это, маршал. Дьявольская ли это хитрость или… Это вы должны вызнать у него, де Шампер. Уведите же его. Он ваш!
Когда тамплиеры в белых плащах выводили Мартина, в зале стояла напряженная тишина. Он шел, опустив голову, ощущая презрение и недоумение в устремленных на него взглядах. Зато двигавшийся за ним де Шампер гордо вскинул голову. Наконец-то! Наконец он поймал этого неуловимого, как тень, проходимца, который совратил и использовал его сестру!
Последняя мысль неожиданно ошеломила Уильяма. Он замедлил шаг. Роберт Лестер! О, Пречистая Дева! Уильяму необходимо немедленно вернуться и уговорить графа молчать о том, что он знал о связи Джоанны с мнимым госпитальером. Сегодня Роберт едва не проболтался о них… О нет! Упаси Боже!
Уже развернувшись, чтобы идти назад, маршал на какой-то миг задержался, провожая взглядом собратьев по ордену, уводивших пленника. Тем временем настала ночь, всплыл месяц, и в его свете можно было различить, как конвоировавшие Мартина д’Анэ тамплиеры плотной группой окружили его, не обращая внимания на редкие вопросы тех из крестоносцев, кого еще не сморила усталость после тяжелого дня. Сам лазутчик шел среди них, не оказывая никакого сопротивления. Да и прояви он непокорность, вздумай вырваться… Ха! Рыцари Храма – умелые воины, даже ему не совладать с ними.
Уильям медленно двинулся назад между руин и натянутых между ними тентов, в полумраке стараясь не потревожить никого из отдыхавших воинов. Да, сейчас он переговорит с Робертом, предупредит, чтобы тот молчал о позоре родственницы. Но разве только это тревожит Уильяма? И он вновь остановился и оглянулся на две отдаленные башни, на одной из которых на древке виднелся флаг ордена Храма с алым крестом. Они стояли уединенно, две из уцелевших в крепости Арсуфа после того, как тут похозяйничали сарацины. В подземелье одной из них сохранился подвал, куда маршал и приказал доставить Арно де Бетсана… или Мартина, разрази его гром! Там мощные стены, башня охраняется, вокруг стан рыцарей ордена. Чего же Уильяму волноваться? И пусть этот проходимец – отменный боец, но он один, и не ему выстоять против ордена Храма.
Но ведь ранее он уже совершал побег! И еще…
Уильям внезапно задохнулся. Перед глазами всплыла картинка, как уводят Мартина. И маршал вдруг понял, что его тревожило. Кнут! Тамплиеры обезоружили пленника, но у него за поясом на спине остался кнут! А Уильям помнил, как мастерски его враг владеет им.
В тот же миг де Шампер развернулся и, моля Небо, чтобы он успел вовремя, кинулся назад.
Глава 7
Две башни временной прецептории ордена Храма оказались довольно внушительными. Тяжелая кладка стен, пара длинных окон с полукруглым верхом, обращенных к лагерю. Но Шампер уже знал, что не успевшие низвергнуть эту мощь сарацины изрядно разрушили все внутри. Особенно пострадала та из башен, которая внешне казалась более целой и на которой виднелся флагшток с едва различимым сейчас знаменем ордена. Вторая из башен была более приземистой и стояла на некотором удалении; от нее отходила куртина рухнувшей стены. Она хоть и не была такой высокой, как первая, но внутри пострадала куда меньше: в ней сохранились перекрытия этажей, со стороны двора имелась чудом уцелевшая деревянная лестница. Именно там, в покое второго этажа, де Шампер позволил сегодня расположиться… Но нет, он не станет о ней думать! Сейчас это свыше его сил.
Маршал свернул к более высокой башне, по пути внимательно приглядываясь. Все вокруг, казалось, было спокойно. Башню прецептории со стягом окружали светлые палатки лагеря тамплиеров, расположенные полукругами, но так, чтобы между ними оставались проходы, дабы в случае опасности удобно было подойти к коновязям и стойкам с оружием. Рыцари по большей части уже отдыхали, но между палатками неспешно прохаживались стражники с факелами. Похоже, он зря беспокоился, все в порядке.
Каменные ступени лестницы вели к приподнятому высоко над землей входу в башню прецептории, лестница была освещена двумя факелами. Двери отсутствовали, но у полукруглой арки стояли охранники: пара рослых орденских сержантов в черных коттах с алыми крестами поверх доспехов. В своих одинаковых островерхих шлемах с широкими наносниками они казались похожими, как братья, да и застыли в одинаковых позах, чуть расставив ноги в стальных поножах, с копьями в правой руке.
