Рафаэль Сабатини - Одураченный Фортуной
Конечно, существовал простейший способ, к которому он должен был прибегнуть давно, если бы не малодушное внимание к предупреждениям мистера Этериджа. Закрытие театров некоторым образом содействовало этому способу, избавляя от многих сопутствующих ему опасностей, которые, впрочем, едва ли были способны остановить его светлость, не считавшегося ни с какими законами, кроме собственных желаний.
Наконец герцог принял решение и послал за хитроумным Бейтсом, игравшим роль Чиффинча[72] в Уоллингфорд-Хаусе. Он дал ему определенные указания относительно дома, смысл которых Бейтс не вполне понял. Дело происходило в понедельник, так что до субботы, когда должны были закрыть театры, еще оставалось время. Это был тот самый день, в который Холлс спешно покинул «Арфу».
Во вторник утром изобретательный Бейтс доложил хозяину, что нашел именно такое жилище, какое требовалось его светлости, хотя зачем оно ему требовалось, он не мог себе представить. Это был просторный и отлично меблированный дом на Найт-Райдер-Стрит, недавно освобожденный жильцом, который удалился в деревню, спасаясь от чумы. Владелец дома, торговец с Фенчерч-Стрит, был счастлив сдать его за небольшую плату, учитывая, как трудно сейчас найти желающих обосноваться в Лондоне.
Бейтс вел дело с присущей ему осторожностью и заверил его светлость, что ничем не обнаружил того, по чьему поручению он действует.
Герцог расхохотался.
— На моей службе вы сделались опытным мерзавцем, Бейтс, — заметил он.
Бейтс отвесил насмешливый поклон.
— Счастлив заслужить одобрение вашей светлости, — сухо ответил он.
К нагловатым манерам Бейтса герцог относился терпимо, очевидно, понимая, что не может иначе вести себя с человеком, столь осведомленным о его делах.
— Хорошо. Дом подходит, хотя я предпочел бы менее населенный район.
— Если все пойдет, как сейчас, у вашей светлости не будет причин жаловаться по этому поводу. Скоро Лондон станет самым безлюдным местом в Англии. Больше половины домов на Найт-Райдер-Стрит уже опустели. Надеюсь, ваша светлость не намеревается надолго поселиться там?
— Едва ли. — Герцог задумчиво нахмурился. — Надеюсь, на улице нет инфекции?
— Пока нет. Но там ее боятся так же, как и везде. Этот торговец с Фенчерч-Стрит не скрывал, что считает меня безумным, так как я ищу дом в Лондоне в подобное время.
— Подумаешь! — Его светлость с презрением отмахнулся. — Горожане просто спятили от страха! Но это к лучшему, так как отвлечет их внимание от соседей. Я хочу, чтобы за мной там никто не шпионил. Завтра, Бейтс, вы повидаете торговца и снимете дом от собственного имени. Понятно? Мое имя не должно упоминаться. Чтобы избежать вопросов, заплатите ему сразу за полгода.
Бейтс поклонился.
— Будет исполнено, ваша светлость.
Бэкингем откинулся в кресле, прищурившись и с усмешкой глядя на слугу.
— Вы, конечно, догадываетесь о целях, для которых я снимаю этот дом?
— Я бы никогда не позволил себе строить догадки относительно намерений вашей светлости.
— Иными словами, мои намерения ставят вас в тупик. Это признание в глупости. Помните маленькую комедию, которую мы разыграли месяц назад для мисс Фаркуарсон?
— Разумеется. Мои кости все еще болят от колотушек. Французские лакеи вашей светлости играли свои роли весьма реалистично.
— Леди так не показалось. По крайней мере, это ее не убедило. Так что нам придется действовать лучше.
— Да, ваша светлость. — В тоне негодяя не ощущалось ни малейшего сомнения.
— Мы внесем в комедию серьезную ноту и похитим леди. Для этой цели мне и понадобился дом.
— Похитите ее? — переспросил Бейтс, чье лицо внезапно стало серьезным.
— Этого я требую от вас, мой славный Бейтс.
— От меня? — Лицо Бейтса вытянулось, а рот, напоминающий волчий, широко раскрылся. — От меня, ваша светлость? — Он ясно давал понять, что перспектива пугает его.
— Ну конечно! Почему это вас так удивляет?
— Но, ваша светлость. Это… это очень серьезно. За такое могут повесить!
— Черт бы побрал вашу тупость! Повесить, когда за вами стою я?
— В этом-то все и дело. Вашу светлость никогда не осмелятся повесить. Зато, если возникнут неприятности, повесят его орудие, так как понадобится козел отпущения, чтобы удовлетворить чернь, требующую правосудия.
— Вы совсем спятили?
— Напротив, я абсолютно в здравом уме. И если я могу позволить себе дерзость дать совет вашей светлости…
— Это и впрямь было бы дерзостью с вашей стороны, наглый мошенник! — Герцог возвысил голос и нахмурился. — По-моему, вы забываетесь.
— Прошу прощения вашей светлости. — Бейтс продолжал, несмотря на выговор: — Ваша светлость, очевидно, не осведомлены о панике в городе из-за чумы. Нонконформистские[73] ханжи-проповедники повсюду кричат, что это наказание за грехи двора. И если ваша светлость осуществит задуманное…
— Черт побери! — загремел Бэкингем. — Вы, кажется, все-таки берете на себя смелость советовать мне!
Бейтс умолк, но в его взгляде, устремленном на хозяина, светилось упрямство. Бэкингем продолжал более спокойно:
— Слушайте, Бейтс. Если чума мешает нам с одной стороны, то помогает с другой. Похищение мисс Фаркуарсон, когда она играет в театре, вызвало бы немедленную охоту на похитителей, которая могла бы привести к неприятным последствиям. Но лорд-мэр распорядился закрыть все театры в субботу вечером, и следовательно, в субботу, после спектакля, и должно произойти похищение, так как мисс Фаркуарсон никто не хватится, и ее исчезновение не поднимет шума — особенно когда все поглощены страхом перед чумой и только о ней и говорят.
— А после, ваша светлость?
— После?
— Когда леди станет жаловаться?
Бэкингем улыбнулся улыбкой опытного волокиты.
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы леди обращалась с подобными жалобами после? Кроме того, кто поверит, что она попала в мой дом против воли? Помните: мисс Фаркуарсон — актриса, а не принцесса. А я обладаю кое-какой властью в этой стране.
Но Бейтс серьезно покачал головой.
— Сомневаюсь, чтобы власти вашей светлости хватило на спасение моей шеи в случае неприятностей, которые, несомненно, возникнут. Кругом слишком много недовольных, только и ждущих повода, чтобы поднять шум.
— Но кто станет обвинять вас? — раздраженно осведомился герцог.
— Сама леди, если я похищу ее для вас. Кроме того, разве ваша светлость не сказали, что дом должен быть снят на мое имя? Я преданный слуга вашей светлости и, видит Бог, в своей службе вам не проявляю особой щепетильности. Но на такое я не осмелюсь, ваша светлость!
