Алан Берджесс - Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
Затем настала очередь Валчика. Он объяснил, как поместить в сене горящую свечу и рядом открытую бутылку с бензином. На деле это было очень просто. Медленно сгорающая свеча даст возможность человеку уйти далеко. Но как только пламя коснется сена и доберется до бутылки с бензином — все вспыхнет!
Перспектива была волнующей, и той ночью все спали плохо.
На утро они отправились парами на обследование разных участков Пльзени. На обыкновенном трамвае доехали до окраин города. Вернулись уже поздно вечером. Каждой паре без особого труда удалось отыскать стога сена, разные сараи и другие постройки, которые будут хорошо гореть. Их положение они отметили на карте. Владельцам будет неприятно увидеть, как их сараи горят яркими кострами, но пусть это будет жертвой, которая им зачтется в цене окончательной победы. Может быть, после войны будет выдана какая-то компенсация.
После ужина все собрались вокруг радиопередатчика Валчика, глядя на светящиеся лампы и загадочные катушки, наблюдая, как его палец прыгает, отбивая морзянку сообщения, которое ночью, через черные леса и горы, выйдя из самого сердца Европы, будет поймано таинственной дежурной антенной-трапецией в Англии, перехватывающей каждую ночь сотни сообщений из оккупированной Европы. На лице Валчика было написано торжество, когда в его наушниках застрекотал тикающий ответ, и его карандаш быстро забегал по бумаге. Они смотрели, не отрываясь, пока он не выключил передатчик и не сдвинул наушники на шею.
— Завтра ночью, — сразу сказал он. — Они будут над целью точно в час пятнадцать. Мы должны поджечь оба сарая в час ночи.
Анна посмотрела на возбужденные лица, понимая, что они снова испытывают волнение тех дней, когда они проходили подготовку в Шотландии, — товарищи, объединившиеся в борьбе с общим врагом. Но она понимала и то, что это не настоящая война, а будто игра — посылка по ночам радиограмм, вылазки в темноте и устройство шумных взрывов. Это была война без боли и крови, без измен самому себе и сомнений, темными пятнышками лежащих на совести.
Позже в тот вечер они еще раз проверили свой план, пытаясь найти в нем слабые места. Но не нашли. На этот раз Ян с Йозефом должны разделиться. Йозеф останется с Анной, чтобы своими глазами увидеть ущерб, нанесенный бомбежкой, и они вернутся в Прагу в воскресенье. Ян с Валчиком будут действовать, как одна команда, Опалка и Карел Чурда — другая. Когда каждая команда зажжет свой маяк, они отправятся в городок Рокицани в пятнадцати километрах от Пльзени. Они проверили, что первый поезд из Пльзени на Прагу там останавливается, и они сядут на него.
На следующий день время тянулось бесконечно. Они просто не знали, куда деться.
Пльзень — приятный город, недалеко от Германской границы, окруженный лесами, но им было не до его красот. Он славится светлым легким пивом, называемым пльзеньским, но все интересы парашютистов сошлись на заводе «Шкода». С его сборочных линий сходят автоматические орудия, артиллерия, танки, благодаря которым чехословацкие моторизованные дивизии были одними из самых опасных в довоенной Европе. Теперь все эти орудия состоят на вооружении Вермахта по всей Европе.
Не нужно большого ума, чтобы понять, что успешная бомбежка завода «Шкода» нанесет нацистам ощутимый урон. Эта зона была не очень хорошо защищена зенитными орудиями. Если только ВВС смогут сосредоточить над целью достаточное число бомбардировщиков, и маяки будут ярко светить, то всем понятно, что утром в воскресенье от завода останется груда развалин и искореженного обожженного железа.
Итак, поздно вечером они отправились — каждая пара к своему назначенному месту.
Через два часа в выбранном ими сарае, в темноте, Валчик чиркнул спичкой и, посмотрев на светящийся циферблат часов, поднес огонек к огарку свечки, который Ян держал в руках.
Они знали, что за несколько километров от них Опалка и Карел Чурда делают то же самое. Валчик наблюдал, как Ян с почтительной осторожностью поместил свечу в солому, рядом с открытой бутылкой бензина, критическим взглядом оценив расстояние между ними. Свеча горела ровным устойчивым пламенем, защищенная от сквозняка.
— Прекрасно, — сказал Валчик. — Пошли, нельзя терять времени!
Через полчаса они смотрели с холма за километр, как языки пламени вырываются из сарая. Им показалось, они слышали, как с ревом рухнула крыша, и факел пламени огромными языками лизал ночную тьму.
Далеко позади они могли видеть отсвет в небе другого подобного огня — это выполнили свою задачу Опалка и Чурда.
Можно было поздравить себя с успехом.
Когда Ян и Валчик услышали отдаленный гул высоко летящих самолетов, а затем к этому глубокому басу присоединились контрапунктные разрывы снарядов открывших огонь зенитных батарей, им хотелось громко петь. Они видели точки вспышек яркого света при разрыве снарядов в темном небе. Гул высоко летящих бомбардировщиков превратился в непрерывные раскаты грома над головой.
Идя сквозь ночь к железнодорожной станции в Рокицани, они слышали звук рвущихся бомб и рисовали в своем воображении подобные цветному кино картины взлетающих в небо крыш механических цехов, разлетающихся станков и инструментов, недоделанных танков, пушек и ружей, обгоревших и почерневших среди развалин.
Они сели на поезд без происшествий. В Праге Опалка решил, что будет лучше, если Карел Чурда, немного побыв с ними, вернется на некоторое время к себе домой в деревню. А на следующий день Ян с Валчиком и лейтенант Опалка собрались у тетушки Марии в ожидании Анны и Йозефа.
Радио уже передало сообщение, что в ночь на воскресенье несколько самолетов союзников нарушили границу Чехословакии и совершили попытку бомбардировки Пльзени. Сообщалось, что ни одна из сброшенных ими бомб не причинила вреда. Все бомбы упали на поля за городом и никакого ущерба не нанесли.
Никто из них не хотел верить ни одному слову этого сообщения. Они с нетерпением ждали Йозефа и Анну с известиями о действительном ущербе. Но как только они приехали, и Ян увидел их мрачные лица, он сразу понял что сообщение по радио не было лживой пропагандой. Йозеф рассказал им, что бомбы и в самом деле были все разбросаны по полям далеко от завода.
Ущерб, нанесенный «Шкоде», совсем незначителен.
Налет потерпел полное фиаско.
Глава 10
Лишь тонкая перегородка отделяла кабинет профессора Огоуна от столовой, и он часто слышал, как они спорят повышенными от возбуждения голосами. От уже привычного чувства страха у него ныло в животе.
Бессмысленность всей их затеи доводила его иногда до полного расстройства. Ему хотелось ворваться к ним и прервать спор, так стукнув кулаком по столу, чтобы подпрыгнули и задрожали на полках дешевые пепельницы и вазочки из Карлсбада, Пльзени и других туристических мест, собранные госпожой Огоун и ее ребятишками в течение ряда надолго запомнившихся поездок в каникулы.
