Владимир Ковтун - Полет дракона
- …и если взять более прочную шелковую ткань, то она выдержит вес
человеческого тела.
Ты пробовал это сделать?
У меня нет такого количества шелка. Но я успешно спускал мешок, заполненный землей, с весом, равным весу моего десятилетнего сына. Он хотел прыгать сам, но я не разрешил.
Правильно сделал. Шелк тебе дадут. А ты не думаешь, что угол здесь должен быть меньше?
Нет. Я пробовал брать разные углы, и этот оказался лучше других.
Хорошо. Ты получишь все, что тебе нужно. Я уже предупредил управляющего. Теперь вернемся к тому, о чем мы говорили в прошлый раз. Я не зря остановил твои опыты. Работать с молниями на сыром глиняном полу нельзя. Это смертельно опасно. Монах-ученый из Шаньси говорил мне то же самое. Молния чуть не убила его, и он навсегда потерял способность видеть.
Да, я уже понял это. Пол должен быть сухим и каменным.
И еще: когда шелк трется о твое колесо, его следует сильно натянуть на подрамник.
Все тело Цуя затекло, и он осторожно пошевелился. Предмет разговора собеседников был для него совершенно непонятен. Возможно, один из говоривших был колдуном, или торговцем шелком.
Между тем, подслушанный им разговор близился к завершению.
- …могу еще что-то сделать?
Вы и так уже сделали для меня очень многое. И, главное, моя семья больше не голодает. Я никогда не забуду этого, господин.
Хорошо. Я принимаю твою благодарность. Когда закончишь собирать основу купола, сообщи мне. Возможно, шелк придется крепить другим способом.
Я обязательно это сделаю, господин.
Хорошо. Да хранит тебя Небо! Иди.
Свет погас, Цуй услышал удаляющиеся шаги двух человек, но еще долго боялся пошевелиться. Наконец, когда онемевшее тело почти перестало восприниматься, он принялся шевелить пальцами рук и ног. Когда по всем членам разлилось благодатное тепло, он попробовал головой приподнять бронзовую решетку. К его удивлению, она поддалась. По-видимому, решетку сделали съемной для того, чтобы прочищать водосток. Извиваясь, как змея, надавливая лбом и носом, ему удалось приподнять решетку и сдвинуть ее в сторону. Еще несколько немыслимых телодвижений, и Цуй буквально ввинтился в темную пустоту.
Какое-то время он сидел на полу и переводил дыхание. Затем высек искру и зажег светильник. Привыкнув к свету, огляделся.
Помещение, в которое он попал, оказалось довольно большим, с добротным деревянным полом и, на первый взгляд, действительно, напоминало склад. На двух длинных столах располагались странные предметы неизвестного назначения, глиняные и бронзовые сосуды различной величины, старые потемневшие от времени кости, какие-то трубочки, блестящие металлические ножи и лопатки. По углам стояли расписные лаковые лари. В комнате чувствовался незнакомый и приятный запах.
Цуй поочередно заглянул в каждый из ларей. В первом лежали книги, написанные на бамбуковых и костяных пластинах. Во втором – множество небольших мешочков с прикрепленными к ним пронумерованными деревянными пластинами. Цуй развязал один из них. Мешочек был заполнен мелкими шариками из такого же блестящего металла, что и предметы на столах. В остальных ларях лежали железные части каких-то механизмов.
Цуй открыл крышку последнего ящика, и невольно отпрянул назад. На дне ларя он увидел труп мужчины с вскрытой грудью, и снятыми кожей и мышцами живота. Присмотревшись, Цуй понял, что это искусно выполненная и раскрашенная поделка.
У комнаты была одна деревянная дверь, которую он попробовал открыть. Но ее, видимо закрыли на засов снаружи. Над дверью висел незнакомый Цую знак в виде трезубца с перевившей его змеей, выполненный, по-видимому, из серебра.
Пора было уходить. Он осмотрелся – не оставил ли следов. Аккуратно загасил светильник, протиснулся в водосток и закрылся бронзовой решеткой.
Солнце уже встало, когда измученный, но довольный Цуй вернулся к себе домой. Теперь он точно знал, что Советник Императора общается с демонами.
В следующие две ночи из-за бронзовой решетки водостока не донеслось ни звука. Но на третью Цую неслыханно повезло. Когда он, дрожа от холода и обливаясь потом одновременно, занял привычную позицию у отдушины, в комнате над ним уже разговаривали. Цуй замер, и обратился в слух.
…Мы отгораживаемся стенами, а могли быть друзьями. – В голосе Советника звучала горечь. – К сожалению, люди мало чему учатся.
Хунну издревле были нашими врагами. Это дикий и свирепый народ. - Ответил сильный, низкий голос невидимого собеседника. – И я не думаю, что положение когда-нибудь изменится.
Свирепых народов не бывает. Такими людей делают время и обстоятельства. И степняки не всегда были нашими врагами. Очень не скоро, но мы к этому вернемся.
Невозможна дружба между низким и высоким.
В каждом народе живет свой свет, и он не бывает высоким или низким. Надо научиться видеть его.
Чужие всегда раздражают. Это происходит помимо нашей воли.
Нет своих и чужих. Мы все дети Неба. Раздражение проистекает от нашей ограниченности. Попробуйте посмотреть другими глазами на тех, кого вы называете «чужими». Они всегда интересны, и у них есть, чему поучиться.
Возможно, вы правы. Но не будем поверять луне свои сомнения и печали. Вернемся к тому, что нам суждено исполнить. Я – солдат. И, если мне приказано призвать смерть для торжества вечной жизни, я это сделаю.
- Я против задуманного. Но, если мы не в силах изменить веления Неба, их следует исполнить достойно. Императорские воспитанники тоже сделают все, что необходимо. Что же касается физического бессмертия, то его не существует. Высочайший напрасно на него рассчитывает. Он умрет, как и все люди. Бессмертна душа и ее свет. – Звучал голос хозяина дома.
«Я против задуманного…но, если мы не в силах изменить веления Неба… Императорские воспитанники тоже сделают все, что необходимо…Он умрет, как и все люди». – Услыхав эти фразы, Цуй почувствовал, как холодок пополз у него по спине. Наступил его звездный час. Раскрытие заговора против Императора сулило неслыханные выгоды. В возбуждении он даже пропустил несколько следующих фраз.
…не думаю, что нужны еще какие-то меры предосторожности. Завтра я отошлю письмо. И пусть исполнится воля Небес. – Долетело до него в завершение разговора.
Невидимый собеседник распрощался. Но Цую еще довольно долго пришлось ждать, когда погаснет свет, и Главный Советник покинет свое тайное помещение. Выждав еще какое-то время, шпион выбрался в комнату, зажег свет и довольно быстро обнаружил на столе письмо, о котором говорил Советник.
Цуй вынул из чехла деревянный стержень с намотанным на него лоскутом шелка, развернул и с трудом прочитал начертанные старинной вязью иероглифы. Теперь можно было уходить. Содержание письма окончательно убедило Цуя в его правоте: Главный Советник намерен погубить Императора.
