Сергей Шведов - Ведун Сар
Весть о приближении римского флота принес Василиску комит Иоанн. Галеры Майорина были замечены дозорными с маяка, расположенного на дальнем утесе, и они поспешили уведомить об этом магистра.
— В гавань римляне входить не будут, — сказал Василиск, поднимаясь из-за стола. — Мы соединимся с ними в море.
— Ветер неблагоприятный, — попробовал возразить Иоанн. — Нам не удастся воспользоваться парусами.
— Пойдем на веслах. Мы должны высадиться у Карфагена раньше, чем Янрекс вернется из Сардинии.
Суматоха, поднявшаяся в тихом городишке, едва не повергла его жителей в панику. Но как только куриалы узнали, чем она вызвана, так сразу же бросились помогать легионерам. Византийцы уже полмесяца объедали жителей Малого Лептиса и окрестностей, и те были безмерно рады, что избавляются наконец от беспокойных постояльцев. Сиятельный Василиск лично наблюдал, как грузятся на суда его легионы. Гордость переполняла магистра. Византийская мощь, закованная в доспехи, готова была явить себя не только вандалам, но и всей ойкумене в прежнем блеске и величии. Сам магистр покинул Малый Лептис последним, решительно шагнув по шатающимся мосткам на быстроходную галеру. Ректор Пергамий был среди тех избранных, которые сопровождали сиятельного Василиска на пути к славе. К сожалению, ветер дул с моря, и это создавало для маневрирующих в гавани судов дополнительные трудности. Однако кормчему Феодосию удалось без труда провести галеру магистра к выходу из гавани, и сиятельный Василиск лично поблагодарил его за проявленную расторопность.
— А вот и римляне, — ткнул пальцем в горизонт ректор Пергамий.
Римский флот шел под парусами, используя попутный ветер. Точное количество судов подсчитать из-за тумана и поднявшейся волны было затруднительно, но все сошлись во мнении, что этот флот не уступит византийскому ни численностью, ни мощью. Надо отдать должное божественному Майорину, построившему за короткий срок такое количество первоклассных судов и вернувшему Риму утраченное господство во Внутреннем море.
— Пора бы уже им менять курс, — забеспокоился кормчий Феодосий. — Они врежутся в нас раньше, чем мы успеем выйти из гавани.
— Отверни ты, — равнодушно бросил ему Василиск.
— Я-то отверну, — вздохнул Феодосий, — но что будет с галерами, которые находятся за нашей спиной.
Пергамий обернулся. Гавань Малого Лептиса была достаточной, чтобы вместить, хоть и не без проблем, византийский флот, но для римского флота там места не было. Галеры так густо покрыли все пространство от пристани до узкой горловины, что не видно было воды.
— Странно, — услышал вдруг Пергамий голос Василиска, — зачем им потребовался огонь на борту.
Удивление магистра было более чем оправданным. Деревянные суда, случается, горят как солома, и тут им даже близость воды не подмога. А римляне зачем-то развели костры на своих судах, словно пытались обогреться в теплое летнее утро. Пергамий с изумлением смотрел, как люди прыгают с парусников, продолжающих свой бег по крутым волнам. Ветер еще более усилился, а с ним вместе усиливался и огонь, бушующий на римских судах.
— Сворачивай, — в ужасе взвизгнул Василиск. — Нас атакуют.
Галере магистра, благодаря искусству кормчего Феодосия, удалось избежать столкновения с пылающими судами. Зато остальным повезло значительно меньше. Теснота помешала византийцам сманеврировать, и охваченные огнем парусники стали один за другим врезаться в галеры. Зрелище было ужасным. Охваченные паникой византийцы прыгали за борт, чтобы спастись от огня, но тяжелые доспехи тянули их на дно, не давая возможности доплыть до такого близкого берега. До сих пор Пергамий даже не подозревал, что вода может гореть. Но она горела вместе с чужими парусниками и галерами гибнущего византийского флота. Казалось, что в этом аду не уцелеет никто. Однако до полусотни судов все-таки сумели вырваться из пасти огнедышащего дракона на чистую воду.
— Это не римляне, это вандалы! — воскликнул потрясенный Василиск и вскинул вверх руку, призывая на подмогу небеса. Увы, небеса не услышали мольбы гибнущих людей. Остатки флота, еще недавно казавшегося непобедимым, были атакованы со всех сторон вандальскими судами. Абордажные крючья вцепились в борта, и победный клич варваров полетел над опавшими волнами. Византийцы защищались отчаянно, с упорством обреченных. Пергамий с ужасом наблюдал, как рушатся мачты и падают через борт окровавленные тела, и ждал скорой смерти. К счастью для несостоявшегося ректора, галера магистра, ведомая опытным кормчим, сумела выскользнуть из объятий настырных вандалов. Помог ей и ветер, вдруг поменявший направление, что позволило Феодосию поднять парус. Вопли гибнущих легионеров затихали вдали. Пергамий облегченно вздохнул и тут же испуганно скосил глаза на стывшего рядом магистра. Сиятельный Василиск выглядел спокойным, словно это не он только что потерпел поражение от извечных врагов империи. Казалось, что магистр так до конца и не осознал весь ужас создавшегося положения и до сих пор не понял, чем обернется для империи торжество рекса Яна, сумевшего одолеть всех своих врагов.
— А где же Майорин? — обернулся вдруг к чиновникам свиты Василиск. — И что стало с римским флотом?
— Похоже, у империи флота больше нет, ни римского, ни византийского, — сухо ответил ему Пергамий. — Знать бы еще, что стало с самим Римом и где теперь его слава.
Глава 9 Либий север
Смерть Майорина потрясла Рим. По городу ходили упорные слухи, что соправителя божественного Авита отравили. Тело Майорина, привезенное в Вечный Город комитом Модестом, еще лежало непогребенным, а император уже принялся чинить суд и расправу. И первой жертвой его гнева как раз и стал несчастный Модест, в одно мгновение лишившийся чина, прав и состояния. Расторопный корректор Арапсий в два счета доказал, что бывший комит свиты если не предатель, то очень большой дурак. Ибо только дурак мог увести из Испании боеспособные римские легионы, оставив по сути беззащитными и Картахену, и флот. Чем не замедлили воспользоваться варвары. Город был разграблен, а суда сожжены. Римская казна понесла такие убытки, о которых комит финансов Дидий, недавно вернувшийся из Константинополя, не мог говорить без содрогания. Правда, он заверил божественного Авита, что византийский флот может и в одиночку справиться с вандалами, и в доказательство своей изворотливости преподнес императору пергамент, подписанный изящной ручкой сиятельной Верины. Старания Дидия были отмечены Авитом, хотя никакой практической пользы Риму не принесли. Увы, в силу трагически сложившихся обстоятельств римляне ничем не могли помочь Константинополю в предстоящей войне, а следовательно, чрезмерные требования с их стороны прозвучали бы просто нелепо. Зато этот пергамент можно было использовать для шантажа в случае триумфального возвращения в Константинополь сиятельного Василиска.
