Роман Николаев - Алакет из рода Быка
— Карать за любовь? Нет. Разве ты виноват, что хунны превратили это чувство в мою беду, что я двадцать лет не видел родного очага, людей моего рода… Ведь я сказал, что я такой же беглец, как и ты. И о тебе я знаю не все. Я не знаю, почему ты встретился мне по дороге в землю кыргызов, не знаю, что ты ищешь на юге…
— Род отвернулся от меня! — горячо воскликнул юноша. — Но там, на юге, я вместе с кыргызами буду сражаться против врагов нашей земли! Я был бы уже у кыргызских рубежей, если бы дух болезни не овладел моей Мингюль.
— Что сказал ты? Она больна? — воскликнул незнакомец, и в глазах его мелькнула тревога. — Опасно?
— Нет! Благодарение владыке неба, злой дух покинул ее, но она еще очень слаба.
— Так чего же мы ждем? — и незнакомец склонился над убитым оленем. Освежевав тушу, охотники быстро рассекли ее на куски и частями приторочили к седлам.
Ведя в поводу коней, они направились в сторону пещеры. Тревога и недоверие Алакета к случайному спутнику рассеялись, как утренний туман.
Издали потянуло легким запахом дыма.
— Я дальше не пойду, — сказал незнакомец. — Я должен спешить. Он отвязал оленье мясо от седла и бросил его на землю.
— Юноша, я возьму себе немного. Ты возьмешь остальное. Свежая сытная пища нужнее твоей Мингюль, чем мне.
— Постой, отец! — удержал его Алакет. — Ты первый друг, которого я встретил за время скитаний. Останься же моим гостем, хотя бы на один день!
— Хорошо, — незнакомец улыбнулся неожиданно добродушной улыбкой.
— Пожалуй, я останусь у тебя ненадолго. Ведь и я устал скитаться по лесам и ущельям, словно рысь, за которой по пятам идут охотники. И мне хочется посидеть у мирного очага с человеком, который смотрит мне прямо в лицо, и не ждать, что каждый миг мне могут вонзить в спину кинжал или захлестнуть шею арканом.
Мингюль в пещере готовила еду.
Над костром, на перекладине, укрепленной на двух деревянных рогатках, висел конский желудок. В нем варилась похлебка из диких кореньев, приправленная пахучими травами. Мингюль держала в руках два тонких прута с нанизанными на них кусочками оленьего мяса. Медленно поворачивая прутья над огнем, она внимательно следила, чтобы мясо поджарилось со всех сторон. Внезапно от входа в пещеру протянулась чья-то длинная тень.
Вздрогнув, Мингюль подняла глаза. На фоне синего неба и заснеженных ветвей возникла огромная фигура человека.
Сдавленно вскрикнув, Мингюль уронила прутья с мясом в костер. Бессознательно она отступила к дальней стене пещеры, ища копье отведенной назад рукой. Но в тот же миг рядом с неизвестным появился Алакет.
— Не бойся, Мингюль! Дух гор милостив к нам. Он соединил наш путь с дорогой друга.
Неуверенно улыбнувшись, Мингюль приблизилась к костру. Вскоре новые друзья сидели на шкурах один против другого. Так как теперь нужно было больше пищи, мясо только что убитого оленя жарили большими кусками прямо на углях.
К тому же Алакет даже здесь хотел сохранить верность обычаям рода Быка, славившегося гостеприимством. Когда мясо поджарилось, Алакет ловко поддел своим каменным ножом правую половину груди оленя и, глубоко поклонившись, подал незнакомцу.
По обычаю сородичей Алакета правую половину передней части животного подавали на пирах самому почтенному гостю.
— Мир тебе, сын мой! — растроганно обнял Алакета незнакомец. — Скажи мне, как твое имя!
— Меня зовут Алакетом. Но как называть тебя, отец?
— В далеком и родном моем Ухуане соплеменники называли меня Гюйлухоем… А теперь, Алакет, отдай мне твой каменный нож, а себе возьми кинжал. Пусть он вернется в род Быка в знак того, что я не хочу враждовать с динлинами!
И вынув из-за пояса Алакета нож, Гюйлухой отдал ему железный кинжал.
Сердце Алакета радостно забилось: ведь обменом оружия воины скрепляют между собой дружбу и становятся братьями!
Глава X
Гюйлухой и его друзья — гости рода Орла
Морозным солнечным днем Гюйлухой собрался в дорогу. Его провожали Алакет и Мингюль. Снег на склонах гор вспыхивал тысячами искр. Припорошенные инеем ветви кустарника сплетали фантастические узоры. Деревья, потрескивая от холода, перекликались с веселым треском костра в пещере. Гюйлухой подтянул подпругу и собрался было выводить коня из пещеры, как вдруг из ущелья донесся какой-то отдаленный гул. Все прислушались. Звуки приближались, становились отчетливее. Донесся топот несущихся коней, ржание, крики и яростный звериный рев. Мингюль бросилась назад в пещеру, а мужчины, укрывшись за выступом скалы, внимательно смотрели на тропу.
Вот на ней показался конь. Пар клубами валил от него. Он мчался, задрав голову и вскидывая задом. Отчаянное ржание огласило окрестности. Всадник пытался обернуться, но ему не давал сделать этого огромный пятнистый барс, который, упершись задними лапами в круп коня, схватил передними всадника и зубами впился ему в плечо. Хвост хищника, извиваясь, словно змея, хлестал коня по бокам, отчего испуганное животное неслось, не разбирая дороги. Сзади мчались еще трое всадников с натянутыми луками, которые они, однако, не пускали в ход, вероятно, из опасения попасть в товарища. Гюйлухой натянул лук. Стрела, со свистом прорезав воздух, впилась в спину зверя. Барс кубарем слетел с коня, но, падая, стал на лапы. Оглашая окрестности ревом, в котором боль смешивалась с яростью, он оскалил клыки и сжался в комок, готовясь метнуться навстречу всадникам. Но те налетели вихрем, взвились клевцы, и удары обрушились на хищника.
Когда покончили со зверем, люди помогли раненому товарищу сойти с коня и взглянули наверх. Рядом с выступом скалы стояли Гюйлухой и Алакет. Неизвестные направились к ним. По светлым глазам и носам с орлиным изгибом Алакет сразу узнал в них динлинов.
— Мир и счастье тебе, воин! — сказал, подходя к ухуаньцу коренастый, с окладистой рыжей бородой мужчина. — Ты спас нашего сородича от неминуемой гибели, и хотя не сказал слов «во имя духа охоты», но добыча по праву принадлежит тебе.
— Мир вам, друзья! — ответил Гюйлухой. — Мой дед и отец учили не брать выкупа ни за жизнь друга, ни за жизнь врага. Я сделал то, что должен был сделать!
— Достойный ответ! — с уважением взглянул на него бородач. — Но скажите, воины, из какого вы рода и племени и куда держите путь?
— Я — ухуанец, — смело глядя в глаза динлину, сказал Гюйлухой. — Воля богов много лет бросала меня из одного конца света в другой. Но теперь я держу путь на родину, чтобы бороться с нашими врагами — хуннами.
— А ты, юноша? — обернулся рыжебородый к Алакету.
