Александр Авраменко - Красно Солнышко
– А люди там есть?
Крут ответил:
– Есть, княже. Видели. Но не такие, как здесь. Ростом ниже нас, но осанкой горды. Кожа бронзовая. Можно сказать, темна, как старый дуб. Кочуют по берегам. Но только там, где Большие озёра. А так, когда вдоль побережья шли, никого и не видели. Жилищ не встречали. Одеты просто. В шкуры. Но выделанные. Оружие – копья да луки. Железо, как мы поняли, им неведомо. Нравом не скажу какие. Но когда мимо стоянки их проходили, стрел не пускали. Рожи не корчили. Смотрели просто молча. Так же и обратно. Думаю, жить в мире сможем. Ну а коли нет… – Развёл руками. – Пока у нас всё, княже.
Добавил Брендан:
– Если что ещё хочешь знать, спрашивай.
– Леса там какие?
– Разные, княже. К северу – сосна да ель, как у чуди. У озёр – и лиственные породы. В том числе и что ведомы нам, и что неведомы. Насчёт зверя то же самое. Волков видели. Лис. Лосей и оленей. Но есть и чуды настоящие. Рога винтом закручены, а волосья по земле волочатся. То ли корова, то ли тур, только помельче[24]. Словом, всякого навидались. Мясо ели – никто не потравился.
– Хорошо. А у тебя что, Гостомысл? – обратился Брячислав к брату.
Тот улыбнулся:
– Лондиниум обчистили. Ромейский князь своих воев на полночь погнал при вестях о нас. Думал, мы там хотим напасть. Да просчитался. Мы языков взяли. Те поведали, что нужное лишь в столице римской добудем. Решили рискнуть… – Тоже развёл руками и рассмеялся: – Ан видишь, как сложилось? Мы пришли к нему домой, а хозяев-то и нет! Вот и воспользовались хлебосольством.
На этот раз рассмеялись все собравшиеся, даже неулыбчивый обычно Путята и тот растянул губы в вежливой ухмылке. Но младший князь мгновенно стал серьёзным:
– Город мы взяли. Его всего десятка два солдат охраняло, а основные войска ушли к северу. Так что время у нас было достаточно. Пришлось ромейские корабли взять. На своих места не хватало.
– Хорошо повеселились?
– Отвели душу! Ничего не скажу. Добре. Воину без женщины нельзя. Душа заскорузнет.
– Надеюсь, с собой никого не прихватили?
– Чур тебя, брат! Путята ясно сказал – тень распятого раба над ними чернее ночи висит! Нет среди нас тех, кого боги разума лишили. Одно дело – тело облегчить. Другое – жить с исконным врагом. Всех оставили. Пускай наших детей, если у кого и будут, сами воспитывают.
Князь кивнул, потом опять спросил:
– Значит, взяли много чего?
– Ржи почти двести тысяч пудов. Ещё ячменя с сотню тысяч. Масло. Ткани. Железа полтораста тысяч пудов в крицах и изделиях.
– Ого!
– Ну и прочей рухляди пятьдесят тысяч пудов будет.
Брячислав покачал головой:
– Однако, брат… Опасно тебя в походы посылать! Ромеям-то хоть что-нибудь оставил?
Тот вновь рассмеялся:
– Воздух, чтоб дышали. Да воду в реке. Чтобы было чем запить.
Все опять улыбнулись. А князь снова стал серьёзным:
– А теперь вот что я вам скажу…
Он уже не колебался, а принял решение – идти в новые земли сейчас же. Немедля. Через два дня. Самое большее – отослать лодью с теми, кто оставался в городке, в Аркону вместе с братом. А остальным – туда, в новые края. Раз земли столь благодатны. У обоих дознатчиков глаза горят огнём. Да и то, что видел князь привезённым, говорило в пользу принятого им решения.
– Два дня на отдых. Разбираем привезённое. Лишнее – схороним.
– Как?! – встрепенулся Гостомысл, услышав такое.
Остальные насторожились, но князь взмахом руки попросил брата помолчать и продолжил:
– Знамение мне было. Нельзя нам оставаться здесь. Проклятый истинными просыпается. Посему торопиться нужно. Лодью, что здесь оставалась, пошлём гонцом в Аркону. Пойдут те, кто оставался здесь. Остальные – на новое место. В Аркону пойдёшь ты, Гостомысл. С тобой Крут. Он дорогу к новым местам знает. Проведёт. Так?
Тот кивнул, и Брячислав продолжил:
– Людей у нас достаточно. Продуктов теперь тоже. На любую зимовку хватит. До холодов поставим землянки. Снега сойдут – попробуем посеять рожь. Пшеницы не нашли? – обратился к брату.
Тот виновато потупился. Буркнул под нос:
– Мешков десять.
– Всю на посев оставим.
– Там ещё какое-то зерно. Не сталкивался прежде.
Разберёмся. Вам задача – любым способом до Арконы дойти. Там перезимуете. Жрецам доложите. Скажете, пусть шлют людей побольше. Сколь получится. Весной, как море успокоится, назад. Прямо на новые места. С собой возьмите скотину, землю пахать. Да и прочее тоже. Кур, гусей, уток. Словом, всю живность. И главное – люди. Чем больше, тем лучше. Особливо жёнок незамужних.
– Да где ж их взять?! Какой род девок отпустит неведомо куда?
– Жрецы слово скажут – отпустят…
Путята кивнул, и ободрённый Брячислав сделал глоток воды из ковша – горло пересохло.
– Успеем за два дня?
– Главное сейчас – гонцов в Аркону успеть отправить. Лодья в порядке. Народ отдохнувший. Что там? Охота да рыбалка. Чужинцы слово своё держат крепко. К нам не пристают. Вообще из округи ушли, чтобы не дай чего случилось ненароком. Так что тихо было. А ежели на новые места чуть позже отправимся, так ничего страшного, думаю. Нужно то, что здесь заготовлено, на вернувшуюся лодью погрузить. Влезет.
– Влезет. Не стану перечить, княже. Но сперва, полагаю, после похода нужно корабли проверить. Особенно ромейские. Да посмотреть, что можно сделать с ними. Люди, говорю, измаялись, пока их сюда довели через море.
Брячислав кивнул:
– Так и сделаем. Седмица для переезда погоды не сделает. Но лодью в Аркону пошлём в срок! – Нахмурился, готовый одёрнуть любого, кто возразит.
Но несогласных не было. Все понимали, что князь прав.
Внезапно в двери клети забарабанили, позвали:
– Княже, княже!
Все схватились за оружие, вскочили.
– Входи! Что случилось?
На пороге мялись караульные:
– Да тут, княже…
– Не тяни тура за хвост! Говорите, что случилось?! – не выдержал Гостомысл.
И старший из караульных, что был на берегу, охраняя вытащенные на песок корабли, едва заметно улыбнувшись, ответил:
– Чужого поймали.
– Чужого?! – Глаза Брячислава сузились от гнева – вот же, только что хвалил чудь, что те слово держат, и на тебе! Обманули!
Но воин, чуя закипающий в князе гнев, торопливо обернулся и махнул рукой:
– Давай сюда!
Из темноты показались ещё двое, ведущие спотыкающуюся невысокую фигуру, обмотанную с головой плотной тканью и перехваченной у пояса верёвкой.
– Вот, княже…
Развязали узел, сдёрнули плащ, в который был закутан пленник, и… Гостомысл открыл от удивления рот, а Путята впервые рассмеялся в голос:
– Ну, младшенький! Ну, учудил! А ещё хвалился, что ромейки нас ни в жизнь не найдут!
Брячислав, не понимая, посмотрел на обоих, потом на стоящую перед ним гибкую фигурку в грубом хитоне, с огромными, блестящими в свете факелов глазами, идеальными чертами лица и светлыми для гречанки волосами.
