Жонглёр - Андрей Борисович Батуханов
Фокусы, может быть, и убедили Артура Уинстона в прошлой цирковой версии жизни Фирсанова, но какие-то сомнения, видимо, остались. В дальнейшем он неоднократно и всегда неожиданно возвращался к этой теме, для уточнения или выяснения каких-то мелких подробностей. Всё искал, выискивал какие-то нестыковки или противоречия. Но поскольку Леонид очень удачно скомпоновал историю, то англичанин проглатывал очередной кусок и на некоторое время затихал.
Утром следующего дня корреспондент «Дейли график» явился на занятия как на службу. Обтягивающее чёрное трико на подтяжках, чёрная майка с вырезом, в который заправлены концы обёрнутого вокруг шеи полотенца, и неизменный пробковый шлем, которому Леонид решительно воспротивился. Смит безмолвно подчинился.
– Это слишком легко, – через сорок минут разминки сказал Смит.
– Торопливость сгубила не один замысел с размахом, – парировал Леонид.
После разминки Фирсанов предложил Смиту силовые упражнения. Вот тут англичанин даже вспотел. Потом, в ожидании завтрака, постоянно утирал малиновое лицо от пота и молча наблюдал, как на горизонте проплывал африканский берег.
– Сейчас, – аппетитно обсасывая печенье, только что выуженное из чашки с кофе, сообщил Артур, – у Африканского рога повернём ровно на юг и пойдём до Лоренцу-Маркиша почти по прямой.
– Африканский рог?
– Именно. Так называют эту восточную оконечность Африки. Если нам никто не помешает.
– А кто может?
– Пираты.
– На излёте девятнадцатого века?
– Лёгкую добычу жители этих мест будут искать всегда. Отобрать чужое всегда проще, хотя и опасней.
– Мне казалось, с исчезновением парусов, появлением пароходов и усилением законов, флибустьеры канули в прошлое.
– Закон люди попирали во все времена. Паровая сила, может быть, слегка поджала, но не сломила корсаров. Пока пароходы не столь быстры, действуют по старинке: соберутся толпой под паруса, а потом налетают ватагой. Кто-нибудь да зацепится и втянет остальных. А дальше, как в прошлые века. Вот увидите, со временем и их настигнет прогресс. Поставят машины на суда небольшого водоизмещения и опять пойдут на абордаж.
– Этот век исчезнет через какие-то считанные дни.
– Все ждут какого-то чудовищного перелома на рубеже веков, – уверенно сказал Смит, – но его не будет. Никто не сойдёт, ничего не разверзнется. По крайней мере по заказу какого-нибудь кликуши или кликуш. Если и произойдёт что-то ужасное, то своим чередом. Перелом будет в другом – континенты станут ближе, ездить станем быстрее. Освоим воздух и будем больше и злее убивать себе подобных.
– Вы мрачный тип.
– Не мрачный, а реалистичный.
И разговор снова вернулся к спортивной теме, которую оба очень любили обсуждать.
На следующее утро гримаса боли исказила лицо Артура после первого же упражнения, но он смолчал, прикусил губу и продолжил занятия. «Не имеет практического применения?» – злорадствовал Леонид. Англичанин в этот раз был немногословен, а после обеда надолго исчез в своей каюте. И появился незадолго до ужина. Фирсанов хотел съязвить, но прикусил язык.
Утром третьего дня Артур стал пунцовым, а крылья носа побелели. На осторожное предложение Лёни прекратить занятие, коротко отрицательно мотнул головой. За обедом ложку держал с трудом, а потом в шезлонге на палубе с видимым усилием чиркал спичкой. «Это тебе за бесконечные расспросы», – в последний раз позлорадствовал Фирсанов. Сноб получил по носу – и довольно.
Через неделю пунцовость исчезла, а на десятый день, сцепивши пальцы своих рук за спиной, Уинстон удивлено воскликнул.
– Я так никогда не умел! Браво, Лео!
– Если не бросите, то скоро будете делать то, о чём даже не мечтали.
– Я хочу так же подтягиваться и ходить на руках.
– Вы убедились в первых сдвигах, теперь всё в ваших руках.
Смит принялся внимательно изучать свои кисти и трогать намечающиеся мозоли.
– А почему не Индию вы с вашим отцом выбрали в качестве рынка? – неожиданно Артур вернулся к старой теме.
– Далеко и малопонятно. Да и нам ли тягаться с английскими купцами?
– Ну, сейчас вы тоже не на соседнею улицу идёте, – употребив морской термин, заметил Уинстон.
– Все-таки манера мышления европейцев нам ближе, чем индусов. И пока не известно, чем кончится мой вояж. Может, мы это всё в убыток занесём?
– Отец может быть, а вот вы с вашим литературно-поэтическим взглядом вряд ли. Хотите один добрый совет?
– Безусловно.
– Ищите клиентуру по нашу сторону.
– Почему?
– Рано или поздно мы добьёмся своего, переломим хребет сопротивлению, а тогда ваши покупатели, и не только, обратят внимание, кому вы сбывали свои кирки и топоры. Если это на самом деле будут топоры и кирки.
– Совет выглядит как угроза, Артур, – усмехнулся Фирсанов.
– Не становитесь параноиком, Лео! Главное, чтобы вы не попали в какую-нибудь историю. Вы стали мне слишком симпатичны. Буры не слишком далеко ушли от своих черномазых рабов. Они пользуются благами нашей цивилизации, которой нужна золотая и алмазная кровь. Им она априори не нужна, ввиду их закоренелой узколобости, а нам – принадлежит по праву.
– Остров так далёк от Африки!
– Мы избавим их от дикости и принесём плоды настоящего прогресса. Всё совершенство и ценности западной цивилизации!
– Как в Индии? – поинтересовался Лёня.
– А почему бы и нет? Мы империя и должны иметь прочную основу. Ну, как гражданин другой империи вы меня понимаете?
– Не совсем.
– Ваш император тоже объединяет множество народов, несёт им свет мира в буквальном смысле слова.
– Артур, мы вбираем народы, оставляя неприкосновенной их самобытность, а потом шаг за шагом подтягиваем, не ломая хребтов.
– Так и мы тоже!
– Индейцы обеих Америк уже почти исчезли с лица земли. Афганцев, персов и многочисленные народы Индии, как, например, сикхов, ждёт та же участь. Если не произойдёт чего-нибудь экстраординарного.
– Постойте! Индейцы благополучно живут в резервациях.
– Клочок земли вместо целого континента? – опечалился Фирсанов. – Манхеттен, купленный за ящик виски? Обман или честная торговля?
– Это разумная плата за прогресс.
– А не кажется ли вам, Артур, что цена непомерно раздута? Некоторые колонизируемые народы добились гораздо больших успехов в тонкостях познания окружающего мира, нежели европейская цивилизация. Имеют более интересное и многоуровневое культурное пространство.
– Кто именно?
– У индейцев – легенды о Гайавате и циклопические города, у персов – легенда о Гильгамеше и Вавилон, у индусов – Махабхарата и их система летоисчисления. Познания в архитектуре, астрономии, математике и географии и других областях знаний поражают. Они знали и делали многие вещи, когда Европа только-только осваивала дубинку и наряды из шкур.
– У всего свой расцвет. Сейчас наше время. А для сына купца
