Фредерик Марриет - Приключение собаки
— Что там случилось? Что с вами, капрал? — спрашивали его со всех сторон.
Но прежде, чем ван-Спиттер успел ответить, Костлявый, которого также потребовал к себе командир, тоже выбежал на палубу, растрепанный, с выпученными глазами, и едва переводя дух, проговорил:
— Ведь она опять здесь! И как ни в чем не бывало!
— Кто она? — послышалось отовсюду.
— Она, его собака! Снарлейиоу!
— Фюю!.. — засвистал Джемми, но кроме него ни один человек не сказал ни слова, только все многозначительно переглядывались и качали головами.
— Эта собака — сам воплощенный дьявол! — пробормотал, наконец, капрал.
— Она даже не мокрая! — заметил Костлявый.
В этот момент Ванслиперкен снова потребовал к себе капрала.
— Я не пойду! — отвечал тот.
— Идите! — стал уговаривать его Костлявый. — Все лучше смотреть черту прямо в лицо. Эти бесы все трусы, и кто их не боится, того они боятся!
— Опять звонок! Костлявого зовут!
— Сейчас иду! — отозвался Костлявый. — Я дьявола не боюсь и козней его не страшусь!
— Молодчина этот Костлявый, первый сорт парень! — заявил Билль Спюрей.
Спустя минуту Костлявый вернулся.
— Идите, г. капрал! — проговорил он. — Шкипер вне себя, спрашивает, почему вы не идете! Я сказал ему, что вы видели что-то страшное в каюте! Скажите ему, что вы видели у него черта за спиной! Посмотрим, испугается он или нет!
— Да, да, скажите! — уговаривали другие. Наконец ван-Спиттер, собравшись с духом, решился пойти к Ванслиперкену; при виде собаки он побледнел, тогда как лейтенант при виде его побагровел от гнева.
— Что все это значит, капрал? — грозно крикнул он.
— Ah, mein Gott, мингер Ванслиперкен, я явился к вам за приказаниями, а не для того, чтобы находиться в обществе дьявола!
— Что такое? Что вы хотите этим сказать?
Капрал, заметив, что лейтенант перетрусил, стал подробно рассказывать, как он видел, что черт сидел у него за спиной и одной рукой гладил его, Ванслиперкена, по щеке, а другой ласкал его собаку.
Эта выдумка человека, на которого Ванслиперкен смотрел как на преданного ему, произвела на него сильное впечатление. Ему сейчас пришло в голову, что на днях он покушался на убийство, а сегодня стал изменником, чего, конечно, было совершенно достаточно, чтобы заслужить похвалу и одобрение дьявола.
— Капрал ван-Спиттер, скажите, вы это говорите серьезно? В своем ли вы уме? Вы в самом деле видели его? — спросил он дрожащим голосом.
— Так же, как сейчас вы видите меня перед собой!
— Боже, милостив буди ко мне грешному! — воскликнул лейтенант, закрыв лицо руками, но в следующий же момент оправился и грозно крикнул:
— Это ложь, капрал! Наглая ложь! Сознайтесь! — и Ванслиперкен схватил капрала за шиворот и тряс его с такою силой, какой от него трудно было ожидать.
— Ложь! Ложь! — воскликнул перетрусивший капрал. — Но если это не был сам дьявол, мингер Ванслиперкен, так его отродье, в этом я готов поклясться на своей библии!
— И это ложь! Подлая ложь! Сознайтесь, что это ложь! — кричал лейтенант, снова потрясая капрала, но в этот момент Снарлейиоу счел себя вправе вступиться за себя и впервые накинулся на капрала, который, не помня себя от ужаса, вырвался из рук Ванслиперкена и кинулся наверх, преследуемый собакой.
— Mein Gott! Он помешался. А его собака это сам черт! — и, очнувшись немного, капрал рассказал, как умел, все, что было.
Все слушали его, качая головами. Никто не знал, как теперь быть с собакой, только один Костлявый был неустрашим и мог ясно изложить свои мысли, и все слушали его со вниманием и одобрением.
— Что касается меня, то я не боюсь ни его, ни его собаки! — воскликнул Костлявый. — С этой собакой я так или иначе рассчитаюсь, будь она хоть сам дьявол или хоть его родной брат! Если я раз принялся за это дело, так уж не отступлюсь!.. Вот послушайте, что мне пришло в голову. Я сужу так. Допустим, что эта собака — не собака, а дьявол. Все же я не вижу причины бояться ее. Разве все мы не христиане, и разве каждый из нас не боится Бога, не чтит своего короля? Если она — дьявол, то она только водяной дьявол, а не береговой. Это я вам сейчас докажу. Разве не явилась она на судно среди моря в темную бурную ночь? А когда я завязал ее в мешок из-под сухарей и бросил в воду, разве она не вернулась как ни в чем не бывало? И разве когда капрал швырнул ее за борт, она опять не явилась тут как тут? Из этого ясно, что она имеет власть на воде и что в воде ее не потопить, а потому и пытаться больше не стоит, так как это водяной дьявол! Теперь я напомню вам другое: отправилась она на берег, и ей выбили глаз. Из этого я заключаю, что на суше она никакой власти не имеет. Но если ей можно было вышибить глаз, то можно и дух из нее вышибить, если только ударить пошибче! Кто слышал когда-либо, чтобы дьяволу вышибли глаз или вообще причинили ему какой-нибудь вред? Никогда! А это потому, что настоящий дьявол имеет силу и на суше, и на воде, это же — просто водяной черт или дьявол, и на суше его можно убить. Вот мое мнение! И как только я залучу эту скотину на берег, посмотрю, что с ней можно будет сделать!
Такова была убедительная речь Костлявого, и так как в ней данный вопрос был исчерпан до дна, то немного погодя все разошлись по своим койкам.
ГЛАВА ХХIII. Обиды, огорчения и утешения мистера Ванслиперкена
Между тем у лейтенанта было далеко не весело и легко на душе. То, что капрал ван-Спиттер стал уверять, что видел черта у него за спиной, было во всяком случае крайне неприятно: если это было так, как он говорил, то, очевидно, дьявол считает его своим, а г. Ванслиперкен принадлежал к числу тех людей, которые любят делать всевозможные гадости, совершать какие угодно преступления, но вместе с тем желают идти прямо в рай. Если же этого не было, то, значит, капрал, которого он считал верным, преданным другом, изменил ему. Единственным утешением явилась мысль, что продолжительное пребывание в студеную ночь в открытой шлюпке, гонимой волнами, не осталось без последствий и несколько расстроило умственные способности капрала.
В то время, когда Ванслиперкен предавался такого рода размышлениям, капрал ван-Спиттер тоже измышлял способ, как бы ему загладить свое странное поведение и вернуть себе расположение командира. После очень долгих усилий он, наконец, набрел на удачную, как ему казалось, мысль.
Когда рассвело, он явился к лейтенанту, призвавшему его для того, чтобы предать Шорту, чтобы все было готово, так как с утра «Юнгфрау» снимется с якоря.
Выслушав почтительно приказание, капрал сказал:
— Я полагаю, мингер, что вы приняли меня вчера за сумасшедшего, когда я сказал вам, что видел черта у вас за спиной! Но поверите ли, мингер, я сегодня ночью два раза видел его там, на палубе!
