Фредерик Марриет - Три яхты

Фредерик Марриет

Три яхты

I. Первая яхта

Были ли вы когда-нибудь в Плимуте? Если были, взор ваш, наверно, с восхищением останавливался на прелестном имении графа Моунт-Эджкома; если не были, то чем скорее там будете, тем лучше. На Моунт-Эджкомской даче увидите вы лучший строевой лес в мире. Кто не видал этого леса, тот ничего не видал; леса, величественно возвышающегося на вершинах холмов, который потом спускается по скату их до самого взморья. С того же чудесного места открывается одна из великолепнейших панорам в свете: вы увидите — я даже не знаю, чего тут не увидите! — вы увидите Рамгет и Коузендбе, Бриджватер, Дреков остров и Чертов мост под ногами; далее Плимут, с его укреплениями, и Го; далее Чертов мыс; и, наконец, самого черта, не считая новых провиантских магазинов. Против этих магазинов сэр Джемс Гордон останавливается всякий день и берет табаку у всех прохожих, имеющих табакерки: они в восхищении, что потчуют честного баронета табачком; он в восхищении, что его потчуют, — что доказывает, какая масса восхищения для людей может заключаться в нескольких табакерках. После того вы увидите Моунт-Вайз и Муттонков, город Дивонпорт с его великолепными верфями, доками и арсеналом, Норт-Корнер и дорогу в Солтем. Вы увидите корабли строящиеся и корабли только что выстроенные; суда ремонтируемые и суда починенные; блокшивы, плашкоуты, транспорты, брантвахты; суда, готовые вступить под паруса, и суда, идущие взад и вперед под парусами, не говоря уже о перевозных ботах, портовых баркасах, шлюпках с военных и купеческих судов и маркитантских и рыбачьих, лодках. Словом сказать, многое можно увидеть в Плимуте. Но теперь я в особенности желаю, чтобы вы остановились на холмах Моунт Эджкомских и смотрели вниз, в небольшой залив Берниуль: там увидите стоящее на одном якоре небольшое судно, которое мы, моряки, называем тендером, и, по его вымпелу и флагу, легко догадаетесь, что это чья-нибудь яхта.

Из всех удовольствий, сокращающих время английского gentry, то есть почти дворянства, нет ни одного, столь сильного, столь национального и более приводящего меня в восхищение, как катанье на яхтах. Оно весьма согласно и с характером англичан — не по одному только географическому положению их отечества и множеству превосходных гаваней и рейдов, но и потому, что для подобного увеселения требуются некоторая степень твердости характера и значительные деньги, которые в Англии текут реками.

Катание на яхтах с мудрой целью было введено и поддерживаемо английскими монархами, которые чувствовали, что безопасность королевства требует, чтобы все его жители более или менее были моряки или, по крайней мере, понимали морское дело. Удовольствие это важно еще и потому, что оно улучшает постройку и вооружение судов и дает работу множеству плотников и матросов. Но если я стану говорить похвальное слово катанью на яхтах, повесть моя, наверное, никогда не начнется. Я предлагаю тост за здоровье адмирала лорда Ярборо и всего яхт-клуба и начинаю.

Яхта эта, как я уже сказал, вооружена тендером и красиво сидит на гладкой поверхности воды; она снимается с якоря, распустила парус и скоро выступит в море; несколько дам сидят на палубе, и пять сеток с дичиной висят за кормой. Взойдем на это милое судно. Палуба набрана из узких, длинных досок, белых, как снег: вы не увидите на них ни одного сучка; медные пушки отполированы и, как жар, горят на солнце; все приборы и переборки — из цельного красного дерева; все карнизы вызолочены. Ни в чем нет недостатка. А между тем как чисто, как просторно на палубе! Спустимся внутрь судна.

Вот дамская каюта. Есть ли что-нибудь в мире, отделанное с большим вкусом, щегольством, роскошью? Вот столовая каюта, где теперь сидят мужчины; найдите мне на суше комнату, более изящную и богатую. Заглянем в буфет и в каюту буфетчика; он выжимает лимонный сок для пунша; подле него стоит шампанское во льду; а там лучший в мире портвейн и в готовности целый ряд бутылок с превосходными винами. В передней части судна матросская жилая комната: как просторно, как удобно! Совсем не то, что на военных судах, где матросам тесно, как сельдям в бочке; здесь, напротив, роскошь проглядывает везде, даже и под баком. А какова, например, кухня? Ведь чудо! И как восхитителен душистый пар супа a la tortue? Если подвергаться опасностям от морских непогод, так уж, по крайней мере, подвергаться на таком судне.

Теперь я хочу познакомить вас с собравшимися там лицами.

Заметьте этого пожилого, здорового и красивого мужчину в синей куртке и белых шароварах, со зрительной трубой в одной и стаканом коньяку с водой в другой руке — это хозяин, член яхт-клуба лорд Бломфильд. Он выглядит моряком, и в самом деле он моряк; а между тем мне случалось видеть его в мантии пэра при открытии парламента. Подле него стоит мистер Стюарт, лейтенант королевского флота; он держится одной рукой за ванты, потому что был всю жизнь в действительной службе и не знает, что делать со своими руками, когда в них нет рюмки или зрительной трубы. Он protege благородного лорда и исправляет на яхте должность штурмана.

Этот статный мужчина, стоящий у компаса, — мистер Готен. Он служил во флоте мичманом шесть лет и разлюбил море; прослужил другие шесть лет в кавалерийском полку и разлюбил лошадей; наконец, он женился и в гораздо меньший промежуток времени разлюбил женщин.

Теперь он принят в лучшем обществе и страстный любитель чужих яхт и жен, видя невозможность быть любителем своей собственной.

Молодой человек в вышитом шелковом жилете и белых перчатках, наклонившийся к одной из дам, — это мистер Вогген; его можно видеть в аристократических собраниях Альмака, в модном «аду» у Крокфорда, везде, где угодно. Он немножко в долгах и оттого находит катанье на яхте по морю-океану весьма приятным.

Тот, что сидит между дамами, — родственник лорда; с первого взгляда можно угадать, что это за человек. Он корчит из себя моряка: не бреется, потому что морякам часто некогда бриться; редко меняет белье, потому что моряки не могут делать это всякий день, курит непривычную сигару, от которой у него кружится голова, и рассказывает об удовольствиях бушующего моря, зная наверное, что во время непогоды дамы уйдут вниз и не увидят, что его укачало больше их самих. Он имел несчастье родиться для получения большого наследства и имеет счастье от природы быть глупцом. Фамилия его Оссультон. Он сродни лорду Бломфильду, их фамилии идут от одного корня.

Мне остается еще познакомить вас с одним человеком, которого зовут мистер Сигров; он недурен собою, худощав; черты лица его приятны, даже умны. Его воспитывали для крючкотворства, к которому имеет он все способности, к сожалению, еще не употребленные, потому что он ни в каком деле не был, да, кажется, и не будет адвокатом.