Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Когда наследственные земли Карла Великого в конце IX века опять соединились в одних руках, то народы Запада надеялись, что единая власть даст им желанный мир и спокойствие. Однако их ожидания не сбылись: император Карл, по прозванию Толстый, был бессилен. Над его войсками, высылаемыми с берегов Рейна, из Франции и Италии норманны просто смеялись: «Зачем вы пришли? Вам, верно хочется, чтобы мы опять вас навестили. Мы так и сделаем». Это говорили смелые вожди викингов. Карл Толстый не сумел иначе справиться с врагами, приказал тайно убить одного предводителя, по имени Годфрид, которого он сам поселил на Рейне и отдал ему в замужество свою племянницу Гизеллу. Все норманны, до которых дошла весь о коварном убийстве Годфрида и прочих земляков, озлобились чрезвычайно и поклялись отомстить императору. Более 700 судов из разных стран собрались на Сене и покрыли эту реку на 15 верст; на судах помещалось около 40 тысяч воинов. В последних числах ноября 885 года норманнский флот стал возле Парижа. Тогдашний Париж стоял собственно на островке Сены, а на берегах были лишь предместья, где среди пастбищ и лугов стояли разбросанные монастыри. Защищенный двумя рукавами город окружали стена и башни, эти башни прикрывали мосты, перекинутые на оба берега. Во главе защитников стояли такие храбрые люди, как граф Эвдо и парижский епископ Гослин, а полчищами норманнов предводительствовал король Зигфрид. Он просил, чтобы его пропустили вверх, обещая не наносить вреда городу. Храбрые защитники отвечали, что они не допустят разорения государства. Норманны, взбешенные отказом, на другой же день напали на одну из башен. Бой продолжался целый день, и только к вечеру норманны удалились, унося за собой убитых. На следующий день они возобновили нападение: пускали стрелы, бросали при помощи пращей и особых метательных машин большие камни, пробивали деревянные укреплении дротиками. Не видя успеха, они сделали из сырых кож крыши и, подбегая под этими крышами к башне, стали ее подкапывать. Сверху на них лили кипящее масло, воск, смолу.
Норманны отступили, чтобы взять дубинки и стали ими разбивать каменную стену. Они уже пробили порядочное отверстие, как вдруг сверху на них упала груда камней, которыми завалило 60 человек; прочие отступили. Тогда норманны пытались зажечь башню, так как вверх ее был деревянный. Они натаскали огромную поленницу дров и зажгли ее. На счастье французов пошел проливной дождь и спас их от беды. Так они нападали и оборонялись с одинаковым упорством до самого декабря. С наступлением холодов и длинных ночей, норманны позволили себе отдых; многие оставили стан и ушли на грабежи, пробравшись через горы и реки до окрестностей Реймса. Король молчал, Папа только печалился о бедствиях защитников, а вся Франция с тревогой смотрела, чем кончится эта осада. В норманнском стане вдруг закипела деятельность; готовили две крытых телеги неслыханной величины, каждая о 16 колесах и для помещения 60 человек, сверху их прикрыли воловьими кожами. Кроме этих телег, делали щиты, стрелы, приготовляли разные машины. В исходе января война возобновилась. Все ночи норманны стояли у подножия стены и забивали глубокие рвы трупами людей и зверей, деревьями, землей, камнями и чем попало. Сверху защитники ничего не видели, кроме расписанных щитов; тучи стрел и камней по-прежнему осыпали их с утра до ночи. Только твердость и неустрашимость предводителей да неусыпная бдительность городской стражи пока спасали Париж, но много значило и то, что норманны не умели вести осаду. Они привыкли брать город хитростью или штурмом. Их неуклюжие телеги остановились на дороге, их лошади и возницы были перебиты стрелами, точно также их осадные машины, которые они притащили с большим трудом, были перепорчены камнями или ударами бревен, обитых железом. Норманны придумали новое средство: нагрузили две барки бревнами, прикрыли их сверху сухими дровами, потом зажгли и пустили вниз по течению, прямо на оба моста. В Париже зазвонили во все колокола, что означало большую неприятность. Набожные люди бросились в церкви к мощам, более же смелые побежали на мосты. Норманны стояли густыми толпами на берегу и с радостью слушали звон колоколов, звуки рогов, крики защитников, вопли женщин и детей – все признаки большой тревоги. Как бы в ответ, они колотили в щиты и ждали последней минуты. Граф Эвдо и епископ Гослин, во главе граждан, работали без устали;
они кидали бревна и камни до тех пор, пока барки не пошли ко дну. Три дня праздновали парижане свое спасение постом и молитвой. Но наступила другая беда – голод. Вместе с голодом начались и повальные болезни. Один из храбрейших защитников, тот, кто подавал пример мужества, кто ободрял падающих духом в тяжелые минуты осады, епископ Гослин, умер, не дождавшись освобождения. Жители еще более приуныли: мало-помалу богатая знать покидала Париж, а бедняки с плачем умоляли, чтобы начать с неприятелем переговоры.
Но граф Эвдо всеми силами противился этому и взялся спасти город. Он оставил его на попечение аббата Эбло, а сам уехал искать помощи, и действительно помощь скоро явилась: он сам привел три полка; граф Адальгем подвез припасов и подходили войска императора. Норманны потеряли надежду взять Париж. Они осыпали город камнями, стрелами, дротиками и вдруг бросились на приступ. Городская башня запылала; ворота трещали под ударами, смельчаки пытались вскарабкаться на стены, Париж пришел в смятение. На городские стены вынесли мощи Св. Германа, но отчаявшись в его защите, побежали за мощами Св. Женевьевы. Бой свирепствовал. Стража подожженной башни устремилась на норманнов. Обе стороны отчаянно бились, обе понимали, что этот бой – последний. И французы устояли: они не уступили ни одного уголка, ни одной пяди земли. Норманны отошли, по обычаю унося за собой убитых. Наконец, в начале октября прибыл император и купил у них мир за 700 фунтов серебра и золота. Норманны, прежде чем уйти, познакомились с Парижем: они являлись туда, как гости, обходили дома, гостиницы, обедали вместе с парижанами и вообще обращались с ними по-дружески, как будто никогда и не были врагами.
Ровно через 10 лет викинги, под начальством Рольфа, опять вошли в Сену с довольно многочисленным флотом. Но этот предводитель явился не для грабежа или разорения, а чтобы стать твердой ногой во Франции и основать здесь собственное государство. Рольф побывал уже в
