Мятежники Звёздного острова - Дмитрий Овсянников
Мы долго ждали — и дождались. Однажды усадьбу покинула большая часть хозяев — старший Прентос с тремя сыновьями и свитой в два десятка слуг ускакали на охоту: купец не отказывал себе в этой исконно дворянской забаве. В ту же ночь мы навестили жилище богатея.
Жители Острова по большей части беспечны, когда речь идет об охране дома, — даже города не имеют крепостных стен, ибо море защищает надежно, а на самом Острове опасаться некого. Об усадьбах же и говорить нечего.
…Ограду чуть выше человеческого роста легко перемахнул Диего. Он опустил кулак в латной перчатке на голову опешившего привратника и отодвинул тяжелый засов, пропуская во двор нас. Десятник дон Рикардо, Энрико и Педро поспешили к дому, Диего и Роберто занялись воротами амбара, мне и Хуану десятник велел остаться во дворе — стеречь коней и подать сигнал тревоги, если понадобится.
На дворе стояла тишина, лишь изредка всхрапывали наши кони. Мы не зажигали огней, а висевшие у ворот и над крыльцом дома светильники погасили — нам, уже привыкшим к темноте, они только мешали. Из дома послышались топот, нестройные крики и возня — дон Рикардо с двумя товарищами вязали сонную дворню. «Где можно — без крови!» — наставлял нас десятник накануне. Я стоял возле коновязи, а Хуан, обойдя двор кругом, принялся стягивать веревкой оглушенного привратника — не хватало, чтобы тот очнулся и поднял крик.
Тут-то и появился из неприметной дверцы человек в одной исподней рубахе и с длинным мечом в руках. Он выдал себя шарканьем обуви и сиплым дыханием — одинокий защитник усадьбы был немолод, — и я успел заметить его и обнажить клинок прежде, чем тот бросился на меня. Схватка длилась недолго — как ни ярился старик, фехтовал он неважно, и я легко выбил оружие из его рук. Меч зазвенел о камни, и мой противник даже не думал поднимать его — он гордо выпрямился передо мною, скрестив руки на груди и задрав седую бороду.
— Бей, мерзавец! — прохрипел он.
Нет, это было бы уже слишком. Разбой сам по себе занятие не из благородных, но убивать безоружного было противно рыцарской чести.
— Уймись! — велел я старику, оттолкнув ногой его меч подальше. — Стой и молчи! Мы не убийцы.
Он повиновался, но смерил меня презрительным взглядом. Кем он был? Вторым привратником? Распорядителем имения? Старик держался с поистине дворянским достоинством, а во мне видел безродного грабителя. От этого делалось мерзко.
— Вы хуже собак, ночные воры! — бросил он в ответ на мои слова.
— А вы лучше них? — не выдержал я. — Чем? Тем ли, что скупили земли больше, чем надо одному семейству, дерете ренту с крестьян, чьими трудами эта земля не дичает, да пошлины с проезжих? Вы наживаетесь, не делая ничего, и кичитесь этим на весь удел! Поделитесь теперь с другими, не разоритесь!
— Нечего болтать с ним! — Хуан подошел ко мне. — Вязать его, и туда, откуда вылез!
Однако сделать это мы не успели. Из-за ворот раздался топот множества копыт, оглушительно взвыл рог, и мы едва успели шарахнуться к стене амбара — во двор один за другим на всем скаку влетели всадники. Меня отшвырнуло в одну сторону, старика — в другую; страшно вскрикнул, падая навзничь, Хуан — из его груди торчало древко копья. С проклятьем я подхватил товарища на руки. Поднимать тревогу было уже незачем — хозяева сделали это за нас, и пятеро гвардейцев с мешками, бочонками и обнаженными мечами в руках выскочили во двор и стали пробиваться к своим коням.
— Держись! — Я поднял разом отяжелевшего Хуана, собираясь посадить в седло, но тут произошло неожиданное.
Давешний старик коршуном ринулся на нас и вцепился в Хуана. От былой гордости не осталось и следа — я разглядел перекошенное злорадством лицо, похожее на морду дьявола, которым на Острове пугают непослушных детей.
— Попались, негодяи! — зашипел он в самое ухо Хуану. — Не уйдете, мерзавцы! Эй! Сюда!
Я наотмашь ударил его навершием меча по голове, повалив на камни двора; дон Рикардо с четырьмя товарищами были уже рядом и вскакивали в седла. Я сам не понял, как оказался на коне и кто помог мне втащить раненого. Одежда на моей груди уже промокла от его крови, руки сделались скользкими. Мы разметали пятерых всадников, толпившихся в воротах, и что есть духу помчались прочь.
Не знаю, что за злая судьба заставила Прентосов вернуться раньше срока, но суматоха, которую подняли они, выручила нас. Пока во дворе усадьбы разобрались, что к чему, мы уже скрылись из виду. Прошло немало времени, когда наши кони замедлили бег. Погони не было.
* * *
Где очутится теперь гвардейская нашивка Хуана, оставалось только гадать, но все мы были уверены, что она так и осталась зажатой в руке боевого старикашки Прентосов и ее непременно обнаружат. Более того, слуги купца убили одного из нападавших, а в третьем десятке Королевской Сотни на следующее утро не досчитаются одного рыцаря. Только ленивый не протянул бы нить от купеческой усадьбы до поредевшего отряда.
— Я слышал, на Материке вину за каждого убитого островитянина возводят на мавров, — проговорил Энрико.
— Хитро придумано! — мрачно усмехнулся Роберто. — Только здесь они не водятся. Тут и разбойников не бывает. Кроме нас…
Однако же рыцари — не разбойники. Они не владеют тем низменным ремеслом, в котором отнять — не главное. Разбойник умеет замести следы и затаиться, чтобы потом спокойно пировать до следующего выхода на промысел. А как раз таиться и лгать мы не умеем — нас, дворян, с детства учат быть прямыми и честными. На первом же допросе мы выложим королевскому чиновнику всю подноготную. Товарищей не выдадим, но и самих себя не прикроем. Останется только допросить весь десяток, чтобы выяснить, кто посмел обидеть уважаемое семейство. А уж Прентос не поскупится на подарки судьям, чтобы заручиться их усердием в этом деле, — торгаш злопамятен. Мы можем поклясться молчать, но и это не поможет — законы таковы, что нас обвинят и вынесут приговор,
