Ратибор. Капель первого круга - Виктор Анатольевич Тарасов-Слишин

Передовую сторожу вел вперед человек отлично знавший местность, потому что он уверенно обходил болотные топи, отыскивал тропинки меж ними. Кикиморы болотные находника – проводника почему-то не трогали. Но чувствовалось, что про наши гати он не знал.

Убедившись, каким путем вороги пойдут дальше, мы с Семарглом стороной опередили отряды и сторожу. Беспокоил меня проводник отрядов. Стрелить по нему, значит замедлить продвижение находников вдвое, и я рискнул. Замаскировался в густом кустарнике на склоне болотного холма и снарядил лук.

Когда передовая сторожа приблизилась, я высмотрел пожилого людина в простой домотканной справе, безоружного и который молча, движением шуйцы, указывал нужное направление.

Стрела пошла в неподвижном воздухе хорошо, ровно и воткнулась в шею проводника по оперение. Тот упал. Стрелял я шагов с сотни, потому не боялся промахнуться.

Когда среди находников поднялся крик и стрельцы пустили наугад свои стрелы, мы с Семарглом были далеко. Уходили болотами, стараясь не оставлять следов, петляли, делали скидку как зайцы и потому вернулись на хутор за полдень. Дед Микула за это время успел сгонять на Серке к своей захоронке, взять оружие и облачиться в доспех. Впечатляющее зрелище. Особенно производил впечатление исполинский меч в узорчатых ножнах, которого старый велет как раз приспосабливал за спиной. Вооружились и Глая с Митрием. Брони у них не было. Но висели на поясе метательные ножи с кинжалами, за спиной торчали кибити луков.

– Что там? – нетерпеливо спросил дед Микула, едва я показался во вратах.

– Находники, дедушка. Много. Две с половиной сотни. Может, чуть больше. Северяне по виду, светловолосые. Угры, наверное. Оружны луками, копьями да палицами. Бронь кожаная. Двигаются в сторону града. Вел их людин, дорогу к граду знающий. Обходили болота по тропам. Теперь того людина нет. Так что сегодня наверняка до града не дойдут. Может завтра к вечеру.

– А родичи по полям, да на репищах копаются. Не чуют ничего, – встрял Митрий.

– М-да-а…– крякнул дед Микула. – Доброгнев князь… Ров то не чищен, глина огнем не обожжена, вои не обучены… Митрий! – рявкнул он.

– Тута я!

– Беги, Митрий в град, сполох бей. Вдруг Ратин не всю силу находников высмотрел. Другие могут вешней водой по Роске подняться, сколь получится на плоскодонках и уже оттуда идти на град. Вода нынче высокая, волоками, да по речкам, везде пробраться можно, ровно по торне. Поспешай!

– Бегу, дедушка!

Митяй коснулся меня рукой, поклонился деду Микуле с Глаей и скрылся за вратами.

– Теперь нам, Глая Монионовна работа предстоит. Находники могут обнаружить хутор. Нужно попрятать скот, убрать в захоронку скарб, сколько можем. Курей твоих, да гусей – придется на подворье оставить. Тут ничего не сделаешь. Самой тоже придется в лесу схорониться.

– Нет, Микулушка. Хорониться не буду. На Серке в град поеду с травами. Знаю, что раненых много будет, ежели находники возьмут Град в осаду. Ратин! Ты чего столбом стоишь? Помогай деду Микуле коров да быка выгонять, да овечье стадо заполошное на торну направить.

Едва управились засветло с захоронками и упрятыванием скота в тайное место меж болотных топей. Я хотел снарядить Жара и пробираться к граду по темному времени, да дед Микула не разрешил. Решили тронуться на рассвете. Я не смог уснуть. Стоило закрыть глаза, как тут же возникал убитый мной находник – проводник. Вскидывал вверх руки, пытаясь ухватить стрелу, и падал… Боги, да за что мне такие видения? Это же враг, шедший убивать родичей. Пять лет назад я тоже убил стрелою ворога в храме богини Рати и мне ничего подобного не чудилось?.. Может, сама богиня избавила меня, подростка, от душевных терзаний за отнятие чужой жизни? Или, скорее всего, мне было не до терзаний души. Нужно было заботиться об умирающей Зоряне, приглядывать за впадающей в ступор прабабкой…

Прохладная ладошка легла на мой лоб:

– Чего не спишь, внучек?

– Не могу уснуть, Глая, – признался я, – все лицо того находника мерещится. Спать не дает.

– Это беда поправимая, Ратин. Закрой глаза, расслабься и слушай.

Полилась старинная колыбельная, знакомая с детства и напеваемая тихим голосом. И я действительно уснул…

К рассвету я в первый раз надел на себя бронь из змиевой шкуры, которая до сих пор была мне велика, на Жара тоже, даже наголовник надел, несмотря на его протесты. Не хватало словить стрелу от находников что Жару, что мне.

Повесил за спину щит, тул с двумя десятками боевых стрел. Еще один тул прикрепил к правому боку Жара. С левой стороны лук пятипудовый в навощенном кожаном чехле, запасные тетивы. Мечи тоже не забыл, повесил на ремнях за спиной так, чтобы рукояти над плечами торчали и браться за них было удобно. Дед Микула помогал, но сам надевать бронь не спешил.

– Натаскаюсь еще. Мы с Глаей Монионовной на телеге поедем. Так способнее будет. Ты, Ратин, будь осторожен. Верю в тебя, ибо научил тебя всему, что сам знаю. Пусть берегут тебя боги!.. А ты куда, кот неразумный? – зашумел он, когда Питин вспрыгнул на круп жеребца – Тебя только не хватало для полного счета! Твое дело дом стеречь, кур да гусей охранять. Командовать своей подругой, да подружкой Семаргловой. Вишь, все хутор покидаем, на кого его больше оставишь?

– Ме-е-ня? – муркнул кот и нервно задергал хвостом.

– Тебя, Питин, – подтвердил я. – Тут от тебя пользы более будет!

Кот спрыгнул с Жара, носом толкнул Семаргла и неохотно пошел к избе, все время оглядываясь и надеясь, что мы передумаем и скрылся, наконец, в своей, кошачьей двери. Прабабка молча провела ладонью по моей щеке:

– Да не отвернется от тебя матерь Рати и берегини лесные!

Карачун нынче был снежный, а леля дружная. Болота вспухли от талой воды, что стояла над гатями глубиной по колено. В топях слышался плеск, невнятное бурчание – упыри спорили о чем-то с проснувшейся кикиморой. Жар на гатях ступал осторожно, но я не торопил жеребца. Мало ли что! На подходе к граду слез с седла, повел Жара под уздцы.

Меж болотищами Семаргл уходил вперед, рыскал по сторонам, оглядывая и обнюхивая окрестные заросли, своим видом подсказывая, что посторонних близко нет. Не доходя версту до града, я укрыл Жара в густом кустарнике на островке сухой земли посреди топей, наказал стоять тихо и не шуметь, а сам с Семарглом бесшумно двинулся к граду, мысленно благословляя бронь. Легкая, не стесняющая движений, не брякнет металлом – в самый раз для наворопника, решившего подкрасться незаметно.

Я ошибся, когда сказал деду Микуле о том, что находники придут