Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Город Прокаженного короля (сборник)
Но только что молодой турок со своей переодетой спутницей хотели въехать на этот мост, как из ворот бастиона выступил капитан янычар во главе десятка солдат и крикнул:
– Стойте, кому дорога жизнь!
При звуках этого голоса герцогиня и Перпиньяно невольно вздрогнули, между тем как Эль-Кадур с быстротой молнии выхватил ятаган и испустил что-то вроде глухого рычания.
– Лащинский! – единовременно вырвалось у всех троих.
Мулей-Эль-Кадель сделал своим спутникам знак остановиться, затем заставил своего коня проделать такой могучий скачок, что сразу очутился около поляка, выступившего на середину моста и гордо подбоченившегося. Молодой турок, обнажив саблю, резко спросил у него:
– Кто ты такой, что осмеливаешься преградить мне путь?
– Пока только комендант бастиона на эту ночь, – ответил своим обычным тоном поляк.
– Вот как… Странно!.. А знаешь, кто я?
– Еще бы не знать, клянусь бородой пророка!.. Если бы ты мне даже не оставил на память хорошего рубца на горле, я и то издали бы узнал в тебе знаменитого витязя Мулей-Эль-Каделя, сына не менее славного дамасского паши.
– Мало ли я кому давал такие памятные знаки… А как твое имя?
– Мое имя?.. Да хоть бы – Польский медведь.
– А, ренегат! – произнес Мулей-Эль-Кадель с оттенком такого презрения, что у поляка начали раздуваться ноздри. – Так чего ты хочешь от меня, если знаешь, кто я? – осведомился он.
– Да только задержать вас всех здесь до утра, больше ничего, синьор Мулей-Эль-Кадель. Я имею приказ никого не выпускать из Фамагусты и вовсе не чувствую желания плясать на колу ради твоих прекрасных глаз, мой милый победитель.
– Вздор!.. Дорогу Дамасскму Льву! – с угрожающим видом крикнул молодой турок. – Полученный тобой приказ не может касаться меня, сына лучшего из друзей падишаха…
– Клянусь гибелью креста, что не пропущу тебя без разрешения великого визиря, будь ты хоть сам Магомет! – прошипел сквозь зубы Лащинский и, обратившись к своим солдатам, которые стояли за ним с аркебузами наготове, громко скомандовал: – Сомкнитесь и готовьтесь по первому моему слову стрелять!
Глаза Мулей-Эль-Каделя вспыхнули молнией.
– Что! – вскричал он, потрясая саблей. – Стрелять в Дамасского Льва!.. Оружие наголо и напролом! – скомандовал он, в свою очередь, своим спутникам. – Все беру на себя!
В то же мгновение он движением коня опрокинул навзничь поляка раньше, чем он успел посторониться.
Между тем отряд Мулей-Эль-Каделя пустился по мосту с поднятыми саблями, но не имел надобности ими воспользоваться, так как янычары, вместо того чтобы исполнить приказание своего капитана, расступились перед всадниками и воскликнули в один голос:
– Да здравствует Дамасский Лев!
Кавалькада вихрем пронеслась через ворота и помчалась по равнине.
Молодой мусульманин повел свой отряд в обход турецкого лагеря, где виднелись огни и по временам раздавались звуки военных рожков. Вне пределов этого стана было совершенно тихо и темно. Только луна изредка выглядывала из-за темных туч, облегавших небо. Мулей-Эль-Кадель решил по возможности избегать турецких постов ради выигрыша времени и чтобы не вызывать лишних осложнений.
Часа через два быстрой скачки впереди, на востоке, замерцала светлая точка вроде яркой звезды.
– Это, должно быть, и есть Судский маяк? – спросил Перпиньяно, указывая рукой на эту точку.
– Да, он самый, – ответил мусульманин.
– Следовательно, мы скоро будем на берегу?
– Часа через полтора, не раньше. И то благодаря нашим быстроногим коням. Мы поспеем как раз вовремя, и вы успеете сесть на корабль еще до утра, чтобы избежать внимания наших властей.
– А корабль разве уже готов? – осведомилась герцогиня.
– Наверное готов, синьора, – отвечал Мулей-Эль-Кадель. – Мной еще вчера было послано двое верных людей с приказанием нанять для вас подходящее судно. Зная их расторопность, я не сомневаюсь, что все готово, и вам останется только сесть на борт и под покровительством Аллаха пуститься по ветру, который, на ваше счастье, кажется, будет попутным.
– Какая предусмотрительность и заботливость с вашей стороны, синьор Мулей-Эль-Кадель.
– Этим я оплачиваю вам лишь часть своего долга, синьора, и, поверьте, я очень счастлив, что мог оказать помощь самой прекрасной и храброй из всех известных мне женщин.
С этими словами Мулей-Эль-Кадель дал шпоры своему коню, и весь отряд, замедливший было шаг, снова помчался вперед, по направлению к светлой точке, которая с каждой минутой становилась яснее и яснее. К часу утра всадники очутились в виду небольшого залива, возле жалкой деревушки, состоявшей из нескольких десятков рыбачьих хижин, каким-то чудом уцелевших от кровавого урагана, пронесшегося над этой частью острова. У подножья утеса, на вершине которого светился маяк, глухо шумели волны Средиземного моря.
– Кто едет? – раздался вдруг оклик двух прекрасно вооруженных негров, выступивших из шалаша, расположенного под группой старых деревьев.
– Мулей-Эль-Кадель! – поспешил ответить молодой турок, на всем скаку сдерживая коня, который при этой неожиданности взвился на дыбы и чуть не вышиб его из седла. – Корабль готов?
– Готов, господин. Мы наняли небольшой галиот, как ты приказал, – сказал один из негров.
– А какой набран для него экипаж?
– Нам удалось набрать двенадцать греков-ренегатов.
– Им известно, что пассажиры – христиане?
– Да, я говорил им это.
– Ну и что же? Они не выразили неудовольствия?
– О нет, господин, напротив: они очень обрадовались и обещали сделать все, что прикажут христиане.
– Хорошо. Проводите нас к галиоту.
Негры провели всадников через безмолвную, погруженную в глубокий сон деревушку к маяку, у подножья которого, в заливе, раскачивался маленький корабль, вместимостью не более сотни тонн, легкий, длинноносый, с высокой кормой и двумя мачтами, с натянутыми на них большими парусами. У самого же берега ожидала полураскрытая в высоком тростнике шестивесельная шлюпка.
– Это наш господин, – сказал гребцам один из негров, указывая на Мулей-Эль-Каделя, спрыгнувшего с коня и помогавшего герцогине сойти с лошади.
Гребцы сняли свои фески и низко поклонились.
– Перевезите нас на борт, – сказал молодой турок. – Я – тот, от имени которого нанят корабль.
Глава XII На борту галиота
Двухмачтовик, который Мулей-Эль-Кадель так великодушно предоставил в пользование герцогини д’Эболи, чтобы она могла отправиться на поиски своего жениха виконта Ле-Гюсьера, был прекрасно построенным торговым галиотом, каких в то время много ходило по Греческому архипелагу.
Как мы уже говорили, корабль мог вместить не более сотни тонн и был очень быстроходный, судя по особому виду его оснастки. Для своего небольшого размера он был хорошо вооружен: на нем находились две колубрины на виду и по две, скрытых на корме и на носу. Нужно сказать, что суда, ходившие тогда по Средиземному морю, должны были быть вполне приспособлены к борьбе из-за постоянно шнырявших возле малоазиатских, египетских, триполитанских, тунисских, алжирских и марокканских портов мусульманских пиратов, этих отъявленных врагов не только христианских, но и всяких торговых судов.