Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Город Прокаженного короля (сборник)
Старик выпил предложенный ему стакан вина и, пригласив с собой Симона, теперь вполне уже насытившегося, в угол на приготовленное им арабом место, сказал с низким поклоном:
– Повинуюсь и желаю приятного сна храброму победителю… или, вернее, храброй победительнице лучшего из турецких бойцов.
Когда оба моряка громким храпом возвестили о том, что они находятся в крепких объятиях Морфея, Перпиньяно шепнул герцогине:
– Синьора, вас выслеживают.
– Кто?.. Янычары? – стремительно приподнявшись, спросила она.
– Нет, капитан Лащинский.
– Лащинский! – с удивлением воскликнула герцогиня. – Да разве он жив еще? Не ошиблись ли вы, синьор Перпиньяно?
– Нет, синьора, не ошибся. Я сейчас только видел его и говорил с ним. Он сделался мусульманином ради спасения жизни.
– Вы с ним говорили?.. Где же это?
– Недалеко отсюда, когда я шел вот за этими молодцами, – отвечал Перпиньяно, кивнув головой в сторону спящих моряков.
– Вы думаете, что теперь этот человек будет выслеживать наше убежище, чтобы выдать Мустафе или, вернее, его ищейкам?
– От этого бессовестного авантюриста, отрекшегося от религии своих отцов, можно всего ожидать, синьора. Он следил за мной, но, к счастью, мне удалось от него спрятаться, и он прошел мимо, не заметив меня.
– Вы уверены, что он еще не знает нашего убежища, синьор Перпиньяно?
– Пока, кажется, не знает, но за будущее, разумеется, не могу поручиться.
Араб, до сих пор молча лежавший на своем месте, возле самого входа, вдруг вскочил и своим спокойным голосом спросил:
– Вы говорите, что встретили его недалеко отсюда?
– Да, в первом переулке налево от площади.
– Может быть, он и сейчас еще там?
– Может быть, хотя наверное я этого не знаю.
– Хорошо! Я пойду и убью его. Будет хоть одним врагом меньше, а вместе с тем и одним отступником, – решительно проговорил араб.
Эль-Кадур вновь накинул на себя сброшенный было бурнус и заткнул за пояс ятаган. Его высокая фигура отбрасывала в дымном свете факела фантастическую тень на красные кирпичные стены подземелья. Своей головой с целой копной длинных волос и энергичным лицом с пылающими глазами и свирепым выражением он в эту минуту поразительно напоминал льва аравийской пустыни.
– Убью! Непременно убью его! – твердил он. – Я должен его убить уже потому, что он… соперник жениха моей госпожи.
– Нет, сейчас ты никого не убьешь! – вдруг повелительным тоном сказала герцогиня. – Брось свой ятаган! Слышишь?
Араб, точно повинуясь высшей силе, машинально бросил ятаган на землю.
– Вот так, мой верный слуга. Ты должен охранять нас тут, а не бегать убивать людей, которые пока еще не трогают нас.
– Виноват, падрона, – смиренно сказал араб, укладываясь снова на свое место. – Я действительно совсем сошел было с ума… во мне вскипела бурная кровь отца, а когда это случается – я забываюсь.
Глава XI Польский медведь
Вечером следующего дня, в обещанное время, Мулей-Эль-Кадель явился в подземелье. Чтобы не возбудить ни в ком подозрения, ему пришлось сделать большой крюк. На этот раз его сопровождали не два, а четыре негра, с ног до головы вооруженные, и каждый с большой корзиной в руках.
Эль-Кадур впустил в свое убежище этот маленький отряд также лишь после того, как он вполне удостоверился, что это друзья.
– Вот и я, синьора, – сказал молодой витязь, подходя к герцогине. – Я сдержал клятву, данную вам во имя Корана… Клясться Кораном – все равно что клясться самим Магометом… Я доставил вам одежду, оружие, провизию, ценные для вас сведения, а возле башни нас ожидают шесть лошадей, выбранных мной из числа лучших в албанском полку, которым я командую.
– Я и не сомневалась в вашей правдивости и в вашем великодушии, – ответила молодая девушка, протягивая ему руку. – Сердце женщины редко обманывается.
– Никогда бы я не поверил в великодушие этих азиатов, – потихоньку бормотал дедушка Стаке.
– Мулей-Эль-Кадель, – продолжала герцогиня, стараясь заглушить бормотанье старика, которое могло не понравиться турку, – вы не заметили, чтобы кто-нибудь следил сейчас за вами?
По лицу молодого турка пробежало выражение тревоги.
– Почему вы об этом спрашиваете, синьора? – осведомился он.
– Нет, вы сначала скажите мне, никто не попался вам на пути сюда? – настаивала герцогиня.
Мулей-Эль-Кадель немного подумал, потом отвечал:
– Да, нам попался капитан янычар, который показался мне пьяным.
– Ну, так это он и есть! – вскричал Перпиньяно.
– Кто он?
– Польский медведь, – объяснила герцогиня.
– Тот самый хвастун, которого я сшиб с коня одним ударом сабли и который отрекся от своей веры, чтобы принять нашу?
– Он самый, – подтвердил венецианец.
– И этот ренегат осмеливается выслеживать меня! – вскричал Дамасский Лев, нахмурившись.
– Он рыщет по нашим следам, чтобы выдать нас янычарам, и я боюсь, что из-за него нам не удастся благополучно выбраться из Фамагусты, – продолжал Перпиньяно.
Турок презрительно улыбнулся.
– Мулей-Эль-Кадель стоит побольше этого хвастуна, – сказал он. – Пусть только он попробует стать мне поперек дороги!
И, мгновенно переменив тон, молодой человек снова обратился к герцогине:
– Вы желали знать, куда отправлен пленный виконт Ле-Гюсьер, синьора?
– Да, да! – воскликнула его собеседница, живо приподнимаясь на постели и вся раскрасневшись.
– Я узнал это для вас.
– Где же он? Увезен куда-нибудь с острова?
– Нет, он продолжает находиться на Кипре, в замке Гуссиф.
– Каким путем можно попасть туда?
– Морем, синьора.
– А буду ли я в состоянии найти какую-нибудь парусную лодку, на которой я могла бы переправиться туда?
– Я уж и об этом позаботился, синьора, – сказал турок. – Выбрал и верных людей, которым вы смело можете довериться.
– Эти люди – ваши соотечественники?
– Да, из моих подчиненных. Они снарядят по моему распоряжению небольшой корабль. Всему будет придан такой вид, чтобы вы сами могли сойти за моих соотечественников и не подвергаться лишнему беспокойству… Впрочем, на судне вы найдете ренегатов, которые еще сохраняют в душе свою старую веру и будут очень рады услужить вам, когда узнают, что вы христиане, – с улыбкой добавил Мулей-Эль-Кадель.
– Благодарю вас, благородный друг мой… – начала было молодая венецианка, но Дамасский Лев не дал ей докончить фразы и перебил ее вопросом:
– Чувствуете ли вы себя в силах держаться в седле?
– Думаю, что удержусь. Рана не так опасна, как это сначала показалось мне.
– В таком случае советую вам отправиться в путь немедленно. Если вас найдут здесь янычары, то и я, пожалуй, не в состоянии буду вас спасти, несмотря на все свое значение в глазах наших войск.
