Владимир Ковтун - Полет дракона
Ли наморщил лоб, пытаясь разобрать неясные места.
- К сожалению, эту часть уже не разобрать. Но далее опять все четко.
Ли умолк, и впился глазами в бегущие перед ним строки.
- Ну? – Нетерпеливо дернул его за рукав Фэй.
Ли оторвался от текста, и внимательно посмотрел на друга.
- Фэй! Мы должны увидеть это собственными глазами.
Узнав о том, что молодые люди хотят подняться к местам его молодости, старик Галуст встрепенулся, глаза его помолодели, и он принял самое деятельное участие в подготовке к походу..
- Вы найдете его! – Уверенно сказал он. – Я все объясню Амаяку.
Лептин, обнаруживший, что его спутники хотят задержаться в Эребуни чуть ли не на целый месяц только для того, чтобы подняться куда-то в горы, возмутился, выразительно поводил рукой вокруг своей головы, но, не желая терять доброжелательных попутчиков, сказал, что подождет их в доме Амаяка.
- Не переживай! – Успокоил его Амаяк. – Торговые караваны идут здесь один за другим. Вам не придется путешествовать в одиночестве.
На следующий день, когда ханьцы, знакомясь с городом, шли по улицам Эребуни, произошла неожиданная и забавная встреча.
С громкими восклицаниями к Юаню бросился какой-то толстый человек, и обнял его, любовно похлопывая по плечам.
- Что делаешь ты здесь, сын песков? - Вопросил он немало удивленного ханьца.
Присмотревшись к нему Юань узнал купца Аршака, в рабство к которому его продали парфянские власти.
- Я нашел своих друзей, и мы возвращаемся на родину. – Ответил он.
- Я часто вспоминаю тебя. – Сознался купец. – Ты спас мне жизнь, и сохранил мой товар. Совесть не дает мне покоя. Боюсь, я недостаточно отблагодарил тебя. Но, мое предложение остается в силе: в любой день и час ты можешь стать начальником стражи в моем доме.
- Благодарю тебя. – Серьезно ответил Юань. – Если когда-нибудь я перестану быть нужным своей стране, я приду в твой дом, и приму под свое начало твоих стражников.
КОВЧЕГ
«И во втором месяце; к двадцать
седьмому дню месяца, земля высохла».
Библия. «Бытие».
Уже много дней шипящие волны били в мощный, деревянный борт судна. Сделанный из олеандра лучшими корабелами страны, просмоленный и сшитый из массивных балок, ковчег выдержал не одну страшную бурю, посланную им Небом.
Корабль строился больше года. Над ним потешались, говорили, что строитель сошел с ума и нуждается в присмотре. Но он не обращал внимания на этот визгливый хор. Лишь голос Создателя звучал у него в душе.
«И сказал Бог: конец всякой плоти пришел пред лицо Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли.
Сделай себе ковчег из дерева гофер{284}; отделения сделай в ковчеге, и осмоли его смолою внутри и снаружи.
И сделай его так: длина ковчега триста локтей; ширина его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей.
И сделай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его вверху, и дверь в ковчег сделай сбоку его; устрой в нем нижнее, второе и третье жилье.
И вот, Я наведу на землю потоп водный, чтоб истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; все, что есть на земле, лишится жизни.
Но с тобою Я поставлю завет Мой, и войдешь в ковчег ты, и сыновья твои, и жена твоя, и жены сыновей твоих с тобою.
Введи также в ковчег из всех животных, и от всякой плоти по паре; чтоб они остались с тобой в живых; мужеского пола и женского пусть они будут.
Из птиц по роду их, и из скотов по роду их, и из всех пресмыкающихся по земле по роду их, из всех по паре войдут к тебе, чтобы остались в живых.
Ты же возьми себе всякой пищи, какою питаются и собери к себе; и будет она для тебя и для них пищею.
И сделал Ной все; как повелел ему Бог, так он и сделал».
А в души тех, кто раньше смеялся, закрадывались сомнения и тревога при виде огромного, готового к отплытию корабля.
К берегу, на скрипучих телегах, уже подвозили вереницу клеток с тревожно мечущимися животными. И каждому из них было предписано его место и время погрузки. Последними в ковчег вошли люди.
Дождь шел уже не первый день. И когда воды начали подниматься, угрожая смести все на пути своем, в отчаянии заломили свои руки те, кто не верил.
Великая волна подхватила ковчег, и понесла его в неведомое. А за ним оставались те, кому не суждено было выжить.
Невыносимо тяжело и душно было живым существам в этом тесном, наглухо закупоренном деревянном сосуде. Тошнота от первых дней непрерывной качки сменилась тупым безразличием. Они потеряли счет времени, есть не хотелось, и хорошо, если, хотя бы раз в день кто-то через силу проглатывал кусок засохшей в камень лепешки.
Не один уже раз открывалось толстое деревянное окно, и за борт корабля отправлялся очередной похолодевший труп человека или животного.
Освобожденная из страшного плена душа улетала ввысь, а корабль продолжал свое неведомое странствие в безбрежном океане вод. С каждым днем убывали жизненные силы, отнимая у людей последнюю надежду, ступить когда-нибудь на вожделенную землю.
В смятении были души сыновей Ноя и жен их.
- Лучше бы мы утонули. – Сказала одна из них.
Ее поддержали и другие.
И только один человек был спокоен. Шесть веков прожитой жизни, и голос, услышанный свыше, давали ему безраздельную веру в силу Небес. Он знал, что придет день, когда вода расступится, и зыбкую палубу под ногами сменит цветущий ковер травы.
И этот день настал. Голубь, уже в третий раз, выпущенный им из рук, не вернулся.
- Возрадуйтесь! – Сказал он своим спутникам. – Земля ждет вас.
Молча склонились перед ним жена, трое его сыновей и жены их. Они знали: все, что говорит этот могучий, белый, как лунь старик, сбывается.
Еще несколько раз светлело небо на востоке, и багровым цветом угасал закат, прежде, чем вдали показались вершины неведомого острова.
Со скрипом отворились, в бортах, наглухо закрытые окна. Обессилевшие люди с трудом сбросили тяжелые, каменные якоря, и огромный корабль, тягуче заскрипев толстыми канатами, тихо заколыхался в спокойной прибрежной воде.
Ни одной травинки, или листика не было видно среди темных камней острова, но ветер приносил к ним пьянящие ароматы мокрой, возрождающейся к жизни земли…
Не сразу, и не в один день, покинули они корабль. В холодную воду прыгали самые сильные из мужчин, и плыли к берегу; переправляли на заранее сколоченных плотах женщин и детей. Расставляли шатры и укрепляли их камнями, чтобы ветер не снес их в открытое море.
