Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2
Вскоре после того таковая ж надобность потребовала побывать мне в нашем Каверине за Вашаною. Находилось и там десятин около сорока примежеванной к нам от других владельцев земли, которая не была еще разделена между нами, разными владельцами.
И как никто из них не умел и не мог дела сего произвесть так порядочно и основательно как я, то просили они меня принять сей труд на себя; и я принужден был туда для сего ездить, пробыть там несколько дней, бродить по полю с своим домашним инструментом, и иметь довольно таки хлопот по сему делу: ибо некоторым из них хотелось неправильно подучить более, нежели сколько им следовало или взять часть свою га любках, а не по жеребью.
Итак, надобно было самому мне к ним разъезжать и их к справедливейшему разделу уговаривать, в чем мне наконец и удалось.
Наградою же за сей труд послужило мне только то, что я увеличил знакомство с домом г. Кислинского и соседа его г. Крюкова, Степана Александровича, ибо по делу сему принужден я был бывать у них по нескольку раз.
А не успел я, возвратившись из сего маленького путешествия домой, еще отдохнуть, как другая такая ж надобность принуждала меня съездить в Калитино.
Туда приехал, наконец, давно нами ожидаемой внутренний сосед наш Тихон Васильевич Бакеев. С сим надлежало нам поразделаться несколько с землею.
Явившийся в так называемой половине его против дач великий излишек, а в нашей половине великий недостаток, побуждал нас с Марфою Маркеловною требовать от него, чтоб он с нами, не входя в судебные дела, поуровнялся землями и нам сколько–нибудь своего излишка отдал.
И как он был человек умной и рассудительной, то увидев справедливость нашего требования, не оказал он и сам дальнего от полюбовной сделки отвращения, а просил только нас добром, чтоб мы сколько–нибудь были против его снисходительны; а самое сие убедило и нас не гнаться за всем его великим излишком, а довольными остаться тем, что он уступил нам остров между двух вершин, состоящий десятинах в 15–ти или несколько более, чем и кончили мы миролюбно и сие дело.
Окончавши сие дело, и проводив приезжавших ко мне около сего времени многих и разных гостей, лишь только принялся было я за свои садовые и другие дела, как гляжу опять кашинский мужик на двор с письмами от племянниц моих и от господина Баклановского. Все они уведомляли меня, что и там дошло до них межеванье и просили меня, чтоб я к ним для оного приехал.
— «Нет, нет, матушки мои, сказал я, прочитав сии письмы: у самого еще собственное межеванье на руках, так не можно мне никак отлучиться; оно поважнее гораздо вашего! У вас дело обойдется может быть и без споров дальных, а мое дело находится еще в критическом положении и кончится еще Бог знает чем».
Ибо в самом деле с того времени, как межевщик взял у нас сказку, ничего по оному не происходило, и мы не знали даже и того, подписали ли ее волостные или нет; и межевщик хотя часто у нас по прежнему обыкновению бывал, но ничего не сказывал, да и не заводил никогда и речи о межеванье, и мы не знали, чтоб тому было причиною, а сами расспрашивать о том не почитали за нужное.
Пустоши же наши и тогда все еще оставались неразмежеванными и господин межевщик и не помышлял о том, отлагая может быть дело сие до того времени, как кончим мы мир свой с волостными совершенно.
При таких обстоятельствах не стал я долго медлить, но в тот же еще день, написав письма в Кашин, уведомлял племянниц своих, что мне при тогдашних сумнительных обстоятельствах от дома отлучиться никак не можно; ибо кроме межеванья и самое опасение от моровой язвы, о которой час от часу распространялись более слухи, и удерживало меня дома и не дозволяло никак отлучиться от оного, умалчивая о том, что мне и чрез Москву в такое опасное время ехать ни для чего в свете не хотелось, ибо собственная жизнь дороже мне была всех тамошних их межеваньев, которое и в самом деле не сопряжено было ни с какою опасностию, ибо самим им в споры входить не было никакой причины, а не слышно было, чтоб кто и из посторонних хотел заводить с ними о землях споры.
Сверх того, имели они у себя из людей своих одного малого, весьма умного и приказные дела очень знающего, и на которого можно было смело положиться и надеяться, что он ничего не упустит, и так, чтоб они меня не ожидали, а межевались бы сами, как их Бог на разум наставит; человека же их не преминул я снабдить всеми нужными для всякого случая наставлениями, а сверх того просил убедительнейше и знакомца своего, а их дядю, г. Баклановскаго, о неоставлении их в нужном случае советами и приказаниями своими.
По отправлении обратно сего приезжавшего и Москву далеко кругом уже объезжавшего мужика, принялся я за прежние свои садовые и кабинетные упражнения.
Они составляли в сие время наиболее в писании некоторого рода экономического журнала или записок обо всем, что мне относительно до экономии нового чрез опыты узнать и в полезности чего удостовериться случилось. К как к запискам сим приобщал я; всегда, где надобно было, и рисуночки, то и составились впоследствии времени из того три прекрасные книжки, которые целы у меня еще и поныне и хранятся в библиотеке моей под заглавием «Плоды праздного времени!»
В сих беспрерывных занятиях и не видал я, как прошел весь июнь и начался июль месяц. Сенокосное время, которое, по причине занятия всех людей покосом, отвлекло меня несколько от садов, но за то давало более свободы разъезжать по гостям.
Впрочем, при самом начале месяца сего обрадован я был присылкою опять ко мне, чрез нарочного солдата из Каширы, XVI–й части «Трудов» нашего Общества, н имел удовольствие видеть в сей части и увенчанный «наказ» мой, напечатанный вместе с таковым же, сочиненным господином Рычковым, моим в награждении соучастником, ибо обещанное награждение разделено нам с ним пополам.
Сей хотелось мне давно уже видеть и потому и дожидался я сей части с нетерпением, и очень доволен был увидев, что «наказ» господина Рычкова далеко отстал от моего своею полезностию.
Весь июль месяц провели мы хорошо и благополучно и на большую часть с людьми. Редкий день проходил, в которой не было б у меня гостей или мы куда не ездили б.
То было и дело, что либо тот гость на двор, то другой, или самим надобно было ехать к кому–нибудь из друзей наших и соседей, и не только вблизи, но и в самую даль, например, за Оку илн за Алекснн. Словом, давно не было у нас так гостисто, как в сие время.
В особливости же часто езжали мы в Калединку, для свидания с почтенным старичком нашим, жившим у своих внучат, и провождающим время свое более в молитвах и уединении.
