От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов
Батлер считает: «Кто-то (вероятно, Джеймс Форрестол) подсунул ему фальшивый отчет о том, что происходило на заседании». Однако у меня нет сомнений, что такая утечка в прессу о сверхсекретном заседании кабинета, да еще в таком ключе не могла произойти по инициативе Форрестола или иного участника заседания кроме… Ну, конечно. Кроме самого Трумэна. Который, к тому же, имел привычку по любому поводу подставлять ненавистного ему ультралиберала Уоллеса.
Весьма технично официальный Вашингтон разделался и с декларацией ученых Лос-Аламоса. Еще 18 сентября Оппенгеймер вылетел в Вашингтон и сообщил оттуда коллегам, что «обстановка выглядит довольно хорошо». Их декларацию читали многие в администрации Трумэна, и есть основания надеяться, что они правильно на него отреагируют. Однако вопреки этим радужным ожиданиям администрация Трумэна в конце месяца просто присвоила документу гриф «секретно», что исключало какую-либо огласку. И Оппенгеймер это решение Белого дома поддержал. Участники ALAS не верили своим ушам. Оппенгеймер меж тем убеждал их, что администрация Трумэна готовилась представить законопроект об атомной энергии и общественные дебаты необходимо отложить в знак уважения к президенту до его выступления в конгрессе.
При этом Оппенгеймер продолжал в меру сил доносить до политиков тревожные мысли ученых. В конце сентября он заявил Ачесону о нежелании большинства участников Манхэттенского проекта продолжать работу «не только над супербомбой, но и над любыми бомбами». После Хиросимы, Нагасаки и окончания войны такая работа шла «вразрез с тем, что диктовали их сердце и душа».
Понятно, такую позицию разделял не каждый в научном мире. Эдвард Теллер упорно продвигал идею «супербомбы». А когда он попросил Оппенгеймера поддержать исследования по этому проекту, тот резко ответил:
– Я не могу и не стану этого делать.
Теллер никогда не простит Оппенгеймеру этот ответ.
У Трумэна были собственные идеи в отношении контроля над ядерным оружием. Еще 19 сентября он поделился ими в Белом доме с сенаторами Коннелли, Ванденбергом и Лукасом. «Я сказал им, что хочу, чтобы развитие атомной энергетики в нашей стране находилось под контролем правительственного агентства. Это была слишком важная разработка, чтобы стать предметом поиска прибыли. Прежде всего, дальнейший прогресс и развитие потребовали бы капиталовложений, которые вне правительства можно было бы найти только в монополистических условиях, а я решительно выступал против любой частной монополии в области атомной энергии. Я также сказал сенаторам, что надеюсь начать переговоры с нашими британскими и канадскими партнерами по этому вопросу для рассмотрения плана по международному контролю».
Перспективы сотрудничества в ядерной сфере сильно взволновали и Лондон. 25 сентября премьер-министр Эттли прислал Трумэну письмо с предложением совместно обсудить «будущее нашего атомного партнерства». Одна из проблем, которая беспокоила британского лидера, заключалась в том, насколько США готовы делиться атомными знаниями. Эттли попросил назначить дату встречи на ближайшее время.
Трумэн напомнил англичанам, что основные договоренности были достигнуты Рузвельтом и Черчиллем в Квебеке в августе 1943 года, когда было решено создать Объединенный комитет по политическим вопросам, который и служил каналом обмена информацией по атомному проекту. В Квебеке тогда зафиксировали, что «информация, охватывающая все научные исследования и разработки, должна передаваться в полном объеме, но информация, касающаяся производственного ноу-хау, должна передаваться только в том случае, если это необходимо для доведения проекта до конкретных результатов, и только в том объеме, который одобрен Политическим комитетом». Поэтому Трумэн не видел ни малейшей причины спешить встречаться с Эттли и предложил увидеться на троих с канадским премьер-министром Маккензи Кингом в ноябре.
Донесшийся из Вашингтона шум о возможной передаче ядерных тайн русским сильно озаботил и Джорджа Кеннана, который 30 сентября писал из Москвы в Вашингтон: «Я, как человек, имеющий примерно 11-летний опыт работы в России, категорически заявляю, что было бы весьма опасно для нас, если бы русские освоили атомную энергию, как и любые другие радикальные средства разрушения дальнего действия, против которых мы могли бы оказаться беззащитными, если бы нас застали врасплох. В истории советского режима не было ничего такого, я это подчеркиваю, что дало бы нам основания полагать, что люди, находящиеся у власти в России сейчас или будут находиться у власти в обозримом будущем, не применят, без всяких колебаний, эти мощные средства против нас, коль скоро они придут к выводу, что это необходимо для укрепления их власти в мире. Это остается справедливым независимо от того, каким способом может советское правительство овладеть такого рода силой – путем ли собственных научно-технических исследований, с помощью ли шпионажа или же вследствие того, что такие знания будут им сообщены, как жест доброй воли и выражения доверия».
Чтоб успокоить готовые было разгореться в Америке страсти, 3 октября Трумэн направил Конгрессу послание о национальной политике в области атомной энергии. Текст его был подготовлен в аппарате Ачесона молодым юристом Гербертом Марксом. Даже вашингтонские инсайдеры не подозревали, что писать послание помогал Оппенгеймер. Так что в выступлении президента прозвучали мысли как об угрозах, так и потенциальных выгодах, связанных с атомной энергией.
Трумэн заявил: «Прошло почти два месяца с тех пор, как против Японии была применена атомная бомба. Эта бомба не выиграла войну, но она определенно сократила ее продолжительность. Мы знаем, что благодаря ей спасены бесчисленные тысячи жизни американских и союзных солдат, которые в противном случае были бы убиты в бою.
Открытие средств высвобождения атомной энергии положило начало новой эре в истории цивилизации. Научные и промышленные знания, на которых основано это открытие, имеют не только военное применение. В один прекрасный день она может оказаться более революционной в развитии человеческого общества, чем изобретение колеса, использование металлов, паровых двигателей или двигателей внутреннего сгорания.
Никогда в истории общество не сталкивалось с энергией, столь полной потенциальной опасности и в то же время столь многообещающей для будущего человечества и для мира во всем мире…
Атомная энергия в невежественных или злых руках могла бы нанести неисчислимые бедствия нашей нации и всему миру. Общество не может даже надеяться защитить само себя и уж тем более осознать преимущества этого открытия, если не будут приняты срочные меры для защиты от опасностей его неправильного использования.
Для этих целей необходимо законодательство, наделяющее соответствующей юрисдикцией комиссию по атомной энергии с членами, назначаемыми президентом по рекомендации и согласию сената…
Все принадлежащие Соединенным
