В августе 79-го, или Back in the USSR - Ахмаров Азат
– А в Англию вы не будете заходить?
– В этот раз нет. Но ты не волнуйся, в Гамбурге есть магазин музыкальных инструментов, один из самых крупных в Европе, там все есть. А если чего-то нет – всегда можно заказать!
– Особенно мне нужен вот это инструмент, Mellotron Mark V. – Я записал Васильичу название фирмы и сэмплера. – Он стоит три тысячи восемьсот долларов.
– Ничего себе! – удивился старпом. – А всего заказ на сколько?
– Около семи тысяч долларов, но я хочу еще разные мелочи заказать – шнуры, студийные кассеты, наушники, еще блестящую ткань для костюмов – участникам моей группы. Также для себя лично презервативы (советские резиновые изделия № 2, благодаря своей толщине, конечно, увеличивали размер вашего мужского достоинства, но были мало приспособлены для секса) и хорошую фирменную электробритву – «Харьковом» только газоны стричь. Получается всего около семи с половиной тысяч долларов.
– Вот это заказ! – Старпом выглядел ошарашенным. – У меня такой заказ впервые. Деньги в рублях?
– Да, но только сорок тысяч. Я слышал, ты пятьдесят процентов накручиваешь?
– Вообще-то да, но для тебя можно сделать скидку. – Он быстро подсчитал что-то на большом калькуляторе. – Все-таки заказ крупный, да и в магазине мне наверняка дискаунт будет. Когда деньги привезешь?
– Через два дня. А гарантии?
– Расписку напишу, не волнуйся, все будет нормально. Я двадцать лет в загранку хожу, меня здесь все знают – проблем никогда не было.
– А вернетесь когда?
– Через две недели.
– Договорились.
Я приехал домой довольный и усталый и, прежде чем лечь спать, сделал на компьютере с помощью «Фотошопа» небольшой фотомонтаж. Нашел у себя в фотобазе фотографию Брежнева и смонтировал себя в обнимку с генеральным секретарем компартии Союза. Затем взятым у Жени «Зенитом» я сделал фото прямо с экрана монитора ноутбука и чуть не засмеялся, представив лицо приемщика в фотостудии, когда он будет выдавать мне готовое фото. В базе у меня было много знаменитостей, но фото с президентом США или Элвисом Пресли в Советском Союзе вызвало бы массу ненужных вопросов.
Следующие два дня прошли без особых приключений. Рома нашел нам через знакомых хороший санаторный пляж, и мы впятером (включая Розу Афанасьевну) все время проводили там, загорая и купаясь. Вечерами мы с Маратом ходили на тренировки, а после тренировок – с девчонками на дискотеки или в рестораны. Женя мне все еще сильно нравилась, и, несмотря на многократные приглашения Марата сходить по девочкам, я дни и ночи проводил в ее компании. Роза Афанасьевна сквозь пальцы смотрела на ночные отсутствия внучки и то ли в шутку, то ли всерьез просила ее не приносить никого в подоле.
Я съездил с Маратом в Краснодар и завез в отделение ВААП ноты и тексты двадцати песен, которые собирался использовать в первую очередь. Ноты и тексты мне помогли записать девчонки – принтеры пока не были изобретены, а сам бы я провозился неделю. Через два дня мы снова всей компанией съездили в Сочи: я отвез Пугачевой еще пять новых песен и получил от Болдина большой пластиковый пакет с пачками новеньких сторублевок. Заезжать куда-нибудь с такими деньгами было опасно, и мы без остановок вернулись в Анапу. Сразу же заехали к Васильичу, и я передал ему под расписку деньги. Пока возбужденный старпом пересчитывал деньги, я стал разглядывать пластинки, стоящие на полке серванта. Пластинки были в основном импортные, но попадались и выпущенные фирмой «Мелодия». Среди наших был «пласт» Нила Седака «Неожиданный успех» 1978 года. Я стал разглядывать его и обнаружил надпись: «Изготовлено по лицензии фирмы Polydor International GmbH, Гамбург».
– Слышь, Васильич, а вы долго в Гамбурге стоять будете? – спросил я старпома.
– Два дня. Разгрузимся – загрузимся и обратно.
– А ты не сможешь зайти в одно место и занести туда одну вещь?
– Какую вещь? – Васильич насторожился. – Ты не шпион, случайно?
– Да нет, композитор, а в Гамбурге студия находится известная. Вот смотри, «Полидор интернэшнл». – Я показал ему пластинку. – Я тебе кассету дам со своими сочинениями – вдруг они немцев заинтересуют и они пластинку выпустят?
– Твои сочинения? – Васильич с недоверием посмотрел на меня.
– А ты знаешь, что я для Пугачевой пишу и для группы Стаса Намина?
– Ты? Для Пугачевой? А не врешь?
– Не вру. А ты, кстати, знаешь, что такое ложь?
– Что?
– Ложь – это лазновидность зелновых култул! – прикололся я, достал из кармана фотографию, сделанную Женей своим фотоаппаратом (я в обнимку с Аллой Борисовной), и показал Васильичу. Возможностей «Фотошопа» в это время еще никто не представлял, и Васильич проникся.
– А адрес есть?
– В справочной узнаешь.
– Хорошо, договорились, приноси кассету – завезу. Правда, мне еще бинокли развезти надо.
– Какие бинокли? – с удивлением спросил я. Васильич разоткровенничался. Оказывается, он за рубли покупал в наших приморских городах бинокли и телескопы и сдавал их за границей уже за валюту. Наша оптика там ценилась, и у него даже были постоянные клиенты-перекупщики, которые сами развозили товар по маленьким магазинчикам. А за вырученную валюту покупал заказанные товары, и получался тройной навар.
– На сорок тысяч ты скупишь все бинокли в Советском Союзе, – сказал я с улыбкой.
– Там еще часы наши «Командирские» идут, фотоаппараты «Зенит», ну и ювелирка, конечно. Завтра поеду в Сочи – затариваться, у меня там знакомые в торговле есть.
Мы попрощались, и я отправился домой готовить демо-кассету.
Голосов новой группы у меня еще не было, и я решил записать инструментальные фрагменты лучших песен Modern Talking и Bad Boys Blue, чтобы выдать их за песни несуществующей пока своей группы. И тут я поймал себя на том, что у меня не было названия группы.
Я задумался. Название должно быть простым, запоминающимся и «международным» – оно должно быть русским, но его должны знать и иностранцы. Какие русские слова знают за границей? Матрешка, Иван, Москва? А что, группа «Москва», это звучит хорошо и патриотично и легко запоминается. Я написал на кассете крупными буквами: disco group «Moscow», Arthur Bashkirtzev. Московских координат у меня пока не было, и я решил дать адрес и телефон в Анапе, все равно недели две мне еще придется здесь пожить – надо дождаться возвращения Васильича.
В этот же день я завез кассету Васильичу. В том, что любая фирма ухватится за мое предложение обеими руками, я не сомневался, вопрос был в другом – каким образом мне получать гонорары за пластинки за границей? Обладателей валютных счетов в СССР пока еще не было, это было противозаконно – даже просто обладание валютой каралось по статье 25 УК сроком от трех до пяти лет с конфискацией имущества. Единственный вариант – класть деньги на безымянный закрытый счет, а потом видно будет.
Вообще-то рано я размечтался, у меня и группы-то еще нет!
Через два дня мне позвонил Рустам: его знакомый пожарный, которого он просил сообщать обо всех пожарах, позвонил и рассказал, что на окраине города сгорел деревянный дом вместе с хозяйкой – одинокой семидесятилетней старушкой. Рустам выяснил, что родственников у нее не было, а дом восстановлению не подлежит. Он отдал мне бумажку с данными на старушку: Коломенских Мария Григорьевна, Пионерский проспект, 113. Его знакомая в паспортном столе сделала мне прописку по этому адресу задним числом, и я наконец получил свой новый серпастый паспорт на имя Башкирцева Артура Керимовича. Для меня это было большим событием – наконец-то я стал полноценным советским гражданином, а не подозрительным нелегалом. По этому поводу я устроил Рустаму шикарный банкет в крутом ресторане и записал ему бесплатно катушку с песнями Майкла Джексона с нового альбома «Со стены».
Утром позвонила Катя: оказывается, ее мама нашла мне в Москве двухкомнатную квартиру возле метро «Театральная». Квартиру сдавали их знакомые, работавшие за границей. По словам Кати, хата была шикарная, с мебелью и телефоном, и сдавалась недорого, всего за триста рублей в месяц – так как через знакомых. Катя продиктовала мне адрес и телефон хозяев и немного грустно сообщила, что послезавтра уезжает. Я вспомнил, что обещал увидеться с ней до ее отъезда. Мне стало стыдно, и я пригласил ее с подружками вечером в ресторан на прощальную вечеринку. Потом дозвонился до Марата и попросил заказать места в каком-нибудь хорошем месте и объяснил ситуацию.
