Самые интересные истории 19 века - Джулиан Готорн
Далее мы находим очень любопытное письмо, из которого следует, что французское правительство склонялось считать Марсильи фактически агентом Карла, но считало более разумным выдвинуть против него обвинение в заговоре против жизни Людовика XIV. По этому или другому обвинению он был казнен, в то время как подозрение, что он был агентом английского вероломства, возможно, было истинной причиной решимости уничтожить его. Бальтазар, с которым Марсильи оставил свои бумаги, упоминается им с похвалой в его послании для Арлингтона от 27 декабря 1668 года. Это тот самый генерал, который должен был сопровождать Марсильи на сейм.
Содержание письма (полностью приведенного в примечании I) сводится к следующему. П. дю Мулен (Париж, 19/29 мая 1669 г.) пишет Арлингтону. С тех пор как Рувиньи, покойный французский посол, протестант, находился в Англии, французское правительство стремилось похитить Ру де Марсильи. Они охотились за ним в Англии, Голландии, Фландрии и Франш-Конте. Как мы знаем из дела Маттиоли, правительство Людовика XIV было бессовестно дерзким в нарушении законов наций и захвате враждебных лиц на чужой территории, как это сделал Наполеон в деле герцога Энгиенского. Когда все потерпело неудачу, Луи приказал Тюренну захватить Ру де Марсильи, где бы тот ни находился. Тюренн послал офицеров и джентльменов за границу, и после четырехмесячных поисков они нашли Марсильи в Швейцарии. Они взяли его, когда он вышел из дома своего друга генерала Бальтазара, и отвезли в Жекс. Никаких бумаг при нем не нашли, но он попросил своих тюремщиков послать к Бальтазару и получить "поручение из Англии", которое, по его мнению, должно было обеспечить ему безопасность официального дипломатического положения. Получив этот документ, похитители Марсильи отнесли его французским министрам. Если бы это было правдой, то ничто не могло бы вызвать большего смущения у представителя Чарльза во Франции Монтегю и у тайных переговоров Чарльза, а также у Арлингтона, который имел дело с Марсильи. Со своей стороны пленник Марсильи постоянно утверждал, что он посланник короля Англии. В Париже часто говорили, что в Бастилии находится агент Карла, хотя при дворе делали вид, что ничего об этом не знают.– Луи был вне себя от радости, узнав, что Марсильи поймали, и выдал, что он замышляет заговор против его жизни. Мосье сказал Монтегю, что ему незачем умолять о пощаде такого потенциального убийцы, как Марсильи. Но что касается этой идеи, то "теперь при дворе ее начинают оттачивать", и Рувиньи заверил Дю Мулена, “что у них не было таких мыслей”.– Де Лионн видел Марсильи и заметил, что схватить его было бы большой ошибкой. Французское правительство нервничало, и секретарь Тюренна "выспрашивал" у нескольких послов, что они думают о захвате Марсильи на чужой территории. Один из послов сказал, что крестовый поход всей Европы против Франции, как в старину против мусульман, будет необходим. Будет ли Шарль, спросил Дю Мулен, владеть Марсильи или отречется от него?
Теперь положение Монтегю было неловким. 23 мая его отчет об этом деле был зачитан в Уайтхолле иностранному комитету в Лондоне. (Этот документ см. в примечании II). Он не осмеливался вмешиваться в дела Марсильи, потому что не знал, является ли этот человек агентом Чарльза или нет. Таковы неудобства тайной королевской дипломатии, осуществляемой за спиной министров. Людовик XV позднее использовал этот метод с неловкими последствиями29. Французский двор, по словам Монтегю, был вне себя от радости по поводу взятия Марсильи, и за его голову была назначена награда в 100 тысяч крон, “как мне сказали очень конфиденциально”. Французский посол в Англии Кольбер сообщил, что Карл послал Марсильи втянуть швейцарцев в тройную Лигу против Франции. Монтегю попытался успокоить Мосье (шурина Чарльза), но сам был совершенно сбит с толку. Поскольку жена Мосье, сестра Карла, работала вместе с Карлом над секретным договором с Людовиком, государственная и семейная политика явно были связаны узлом. Тем временем испанский посол продолжал настаивать на том, чтобы Монтегю вмешался в дело Марсильи. После того, как озадаченная записка Монтегю была зачитана английскому комитету иностранных дел 23 мая, Арлингтон предложил свои объяснения. Марсильи приехал в Англию, сказал он, когда Карл вступал в переговоры о мире с Голландией и когда Франция, по-видимому, была готова выступить против этого мира. Ему самому не было сделано никакого предложения. Заключив мир, Марсильи получил деньги, чтобы уехать из страны. Он хотел, чтобы король возобновил свой союз со швейцарскими кантонами, но ему сказали, что кантоны должны сначала изгнать цареубийц Карла I. Он взялся устроить это и примерно через восемь месяцев вернулся в Англию. – “Его хладнокровно использовали, а на меня жаловались за то, что я недостаточно хорошо использовал столь важного человека”.
Как мы видели, Марсильи выразил самую бурную благодарность Арлингтону, что не предполагает использования холода. Арлингтон сказал жалобщикам, что Марсильи был "чужим шпионом", но каким именно – голландским, испанским или даже французским – он не объясняет. Поэтому Чарльз дал Марсильи денег, чтобы он уехала. Ему никогда не доверяли ничего, кроме изгнания цареубийц из Швейцарии. Чарльз приказал Арлингтону написать письмо с благодарностью Бальтазару за его добрые услуги.
Эти объяснения Арлингтона не совпадают с сообщениями Марсильи, которые он получил в начале своего расследования. В них ничего не говорится о вывозе цареубийц Карла I из Швейцарии. Статья целиком посвящена тому, чтобы вовлечь протестантские кантоны в антифранцузский союз с Англией, Голландией, Испанией и даже Швецией. С другой стороны, признанное письмо Арлингтона к Бальтазару, переданное Марсильи, может быть "поручением", которым Марсильи хвастался. Во всяком случае, 2 июня Карл дал Кольберу, французскому послу, аудиенцию, выгнав из зала даже герцога Йоркского. Затем он повторил Кольберу уже цитированные объяснения Арлингтона, и Арлингтон в отдельном интервью подтвердил слова Чарльза. Так Кольбер писал Людовику (3 июня 1669 года), но в тот же день де Лиону: "я надеюсь, что вы извлекете из Марсильи много пользы для службы королю. Мне показалось, что милорд д'Арлингтон был обеспокоен этим [en avait de l'inquitetude]. . . . Здесь, в Англии, есть некто Мартин (Юстас Даугер), который был камердинером этого негодяя и оставил его недовольным.– Тогда Кольбер предлагает допросить Мартина, который, возможно, много знает, и отправить его во
