Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини
Вскоре Сент-Андрэ разбудил серьезного вида доктор, пожелавший узнать, не приходится ли он родственником заболевшему месье Тронджолли.
— Нет, месье, — разочаровал его своим ответом Сент-Андрэ.
— Но вы хотя бы его друг?
— Пожалуй, что да. Мы вместе путешествовали из Страсбурга.
— У него есть родственники в Париже?
— Нет, насколько мне известно.
Доктор раздосадованно прищелкнул языком.
— Ваш друг находится в крайне тяжелом состоянии. У него произошло сильное кишечное воспаление, и я советую вам немедленно оповестить его родственников, если таковые у него имеются здесь.
Сент-Андрэ уселся на кровати.
— Вы хотите сказать, что его жизнь в опасности? — испуганно вскричал он.
Доктор широко развел руками.
— Я сделал все, что в моих силах, — заверил он Сент-Андрэ. — Но я сомневаюсь, что больной доживет до утра.
Увы, опасения эскулапа полностью подтвердились. Тронджолли провел в полузабытьи всю ночь, лишь однажды ненадолго придя в себя. Он увидел Сент-Андрэ, сидящего в ночной рубашке возле его постели, и, вероятно, понял, что с ним происходит что-то неладное.
— Кажется, я очень болен, — еле слышно проговорил он.
— Пустяки, mon cher, всего лишь легкое недомогание.
Тронджолли задумался.
— Завтра меня ждут месье Купри и мадемуазель, — сказал он. — Если я не смогу подняться, вы сумеете предупредить их?
— Я лично сообщу им о том, что случилось с вами, — обещал ему Сент-Андрэ.
Несчастный юноша умер несколькими часами позже, и месье де Сент-Андрэ, потрясенный произошедшим, потратил большую часть утра, занимаясь организацией его похорон. Закончив с этим, он вспомнил о семействе Купри и о данном умершему обещании. Он потребовал экипаж и как был, в дорожном костюме и бутылочно-зеленом коротком плаще, отправился к ним.
Пробравшись сквозь лабиринт узеньких улочек, карета выехала на широкую рю дю Фойн и остановилась перед весьма внушительным особняком, к которому примыкал довольно обширный сад, обнесенный высокой каменной стеной.
Месье де Сент-Андрэ вышел из экипажа и громко постучал в дверь золотым набалдашником своей трости. Ему открыли почти сразу же; перед ним предстала хорошенькая горничная, улыбавшаяся во весь рот и буквально пожиравшая его глазами.
— Я полагаю, месье Купри живет здесь, — полувопросительно-полуутвердительно произнес Сент-Андрэ.
— Да, месье.
У горничной, казалось, перехватило дыхание.
— Могу ли я увидеться с ним? Я только что прибыл из Страсбурга и …
Ему не дали закончить. Девушка повернулась и побежала в глубь дома, на ходу восклицая:
— Месье! Месье Купри! Это он! Он приехал! Он здесь!
— Тише! Тише, красавица! — попытался остановить ее Сент-Андрэ, но девушка либо не услышала, либо не обратила внимания на его слова. Тут из другой двери ему навстречу выкатился маленький, коренастый, широко улыбавшийся человечек. И каждая клеточка его розового добродушного лица словно излучала радость. В следующую же секунду Сент-Андрэ оказался в объятиях хозяина. Его чмокнули в обе щеки и чуть ли не силой куда-то потащили.
— Идем, идем скорее. Когда карета остановилась, я сразу догадался, кто приехал. Сын моего старого друга Тронджолли унаследовал пунктуальность своего отца. Чувствуй себя как дома, дитя мое. Все уже в сборе, и Женевьева буквально сгорает от нетерпенья, желая увидеться с тобой. Хорошо ли ты доехал? До Страсбурга чертовски далеко, а тебе, я не сомневаюсь, дорога показалась еще длиннее. Молодость нетерпелива! — энергично рассмеялся он и восторженно повторил: — Ах, молодость нетерпелива!
— Одну минуточку, месье! — попытался протестовать Сент-Андрэ, отстраняясь от него. — Я ведь не …
— Верно, верно — не расплатился за экипаж, — подхватил месье Купри. — Об этом позаботится Мариетта. Расплатись с извозчиком, Мариетта, — велел он горничной, с лица которой тоже не сходила улыбка, — и дай ему шесть су на чай. Сегодня мы не станем скупиться. Не каждый день у нас играют свадьбу, верно, Джордж?
— Месье, — серьезно начал Сент-Андрэ, — я должен сообщить вам, что …
— Ну конечно же! — перебил его Купри. — Мы ведем себя чрезвычайно негалантно, заставляем дам ждать нас.
Он распахнул находившуюся справа дверь, которая вела в небольшой салон, и представил элегантного месье де Сент-Андрэ взорам дюжины bourgeoises, находившихся там. Несколько мгновений они в молчаливом изумлении разглядывали его, очевидно, увидев не совсем то, что ожидали увидеть. Затем пожилая, но все еще достаточно привлекательная дама, которую Купри представил ему как тетю Жанни, подплыла к месье де Сент-Андрэ, обвила руками его шею и крепко поцеловала. Лишь после этого Сент-Андрэ внутренне сдался и согласился на роль, сыграть которую судьба вынуждала его. Впрочем, Сент-Андрэ было свойственно очертя голову пускаться в сомнительные предприятия, не сулившие ничего, кроме сиюминутного развлечения.
Он покорно предоставил себя в распоряжение родственников месье Купри, каждый из которых в свою очередь обнял и поцеловал гостя, называя его при этом Джорджем и поздравляя с ожидающим его радостным событием. Лишь один из присутствующих — молодой человек в форме офицера швейцарской гвардии, в те времена весьма плебейского воинского формирования — подчеркнуто держался в стороне.
С буржуазной откровенностью собравшиеся одобрительно отзывались о костюме, манерах и комплекции Сент-Андрэ, признаваясь, однако, что представляли его себе совершенно иным.
— Как странно, — заявил Купри, — он совершенно не похож на свой портрет. Я ожидал, что он крепче и не такой бледный.
— Таким я был раньше, до болезни, — с заметной неловкостью отозвался Сент-Андрэ.
— До болезни? — раздались со всех сторон сочувственные восклицания.
— О, да. Но сейчас я вполне здоров. Конечно, тяготы пути еще сказываются, и потом, я очень спешил…
Его речь была прервана дружным взрывом хохота.
— Иди же сюда, Женевьева, — услышал он голос тети Жанни. — Иди скорее, поприветствуй своего жениха. Разве ты не слышала, что он сказал?
Тетя Жанни вытащила невесту из дальнего угла, где она пряталась, словно перепуганная пташка, на середину комнаты. Чистая и невинная, как нераскрывшийся бутон розы в саду монастыря, откуда она совсем недавно вернулась в родительский дом, девушка предстала перед восхищенным Сент-Андрэ. Изумление Сент-Андрэ было столь велико, что в нарушение приличий он поклонился ей с заметным опозданием. В ответ Женевьева присела в реверансе и пододвинулась поближе к своей тетушке, словно нуждаясь в ее протекции.
Завязался общий разговор, во время которого молодой швейцарец, до
