Экс на миллион - Greko
Глава 8
Первый экс комом? Часть 1
Помощник уездного исправника на правах исправника Спиридон Харитонович Неровня откровенно манкировал служебными обязанностями и в рабочее время занимался тем, что в дамских романах называется загадочным иностранным словом адюльтер. Говоря по-русски, он со вкусом, толком и расстановкой наставлял рога своей супруге. Дамой его сердца являлась сдобная, как замоскворецкая купчиха, мещанка Василиса. Вот уже год длилась эта преступная связь, грозившая главному полицаю Белева отставкой без пенсии и побоями от скорой на расправу жены. Тем сладостнее были встречи любовников. Налет опасности, возбуждающей нервы, отличный афродизиак. Мысль о возможном разоблачении подстегивала любовный пыл Спиридона не меньше, чем выдающиеся стати и темперамент Василисы.
— Еще! Еще! — рычала страстная мещанка.
И Спиридон, пыхтя как паровоз, позабыв обо всем на свете, энергично делал «еще и еще». Так разошёлся, что даже не заметил, как в комнату проникли посторонние. Лишь яркая вспышка магниевого порошка, подобно ушату холодной воды, привела Тихона в чувство. Короткий искоса взгляд — и главный полицейский чин сонного купеческого города сипло захрипел и почувствовал озноб, хотя весь был покрыт горячим потом. Ручной фотоаппарат Кодак в руках неизвестного типа буквально возопил: все пропало, Неровня!
— Кажется, кто-то просил еще. Отчего же не сделать нового снимка? — раздался насмешливый голос. — Ну же, Ваше благородие, не стесняйтесь, не прячьте лица. Отличный ракурс.
Привыкший, что все перед ним заискивают, что все его боятся, полицейский чиновник 8-го класса тихо застонал сквозь зубы и упрямо отвернул голову к стене.
— Спиридон Харитонович! К чему упорствовать? Так и будете прятаться? Мы никуда не торопимся. Впрочем, дело ваше. Можем и супругу вашу позвать, чтобы придать вам смелости.
Неровня не желал слушать доводов разума. Все также пялился в стену и лишь заелозил по окаменевшей Василисе, будто хотел, втеревшись в ее тело, навсегда исчезнуть из этого мира.
— Мне больно, Спиричка! И страшно, — взмолилась бедная мещанка. — Будь ты мужчиной, реши эту ситуацию.
— И правда, Вашбродь, как-то не по-мужски прятаться меж высоких грудей и пышных бедер вашей пассии. Еще один снимочек — и все придет в норму, обещаю, — участливо посоветовал неизвестный.
Врио исправника сдался. Приподнял голову, чтобы взглянуть в глаза мерзавцу. Снова магниевая вспышка. Когда Спиридон проморгался, он увидел, что на стуле, где прежде была разложена его форма, расселся молодой господин в соломенной шляпе. Он чистил ногти на правой руке острием огромного тесака, ясно давая понять, что не время геройствовать и вступать в бой за честь дамы. Да и боец из Неровни никакой. Его сабля — подарок от городских купцов 2-й гильдии — валялась на полу вместе со сброшенными со стула темно-зеленым сюртуком с одной петлицей на воротнике и барашковой шапкой с золотым прибором. Эту неуставную саблю любвеобильный полицай в первый и последний раз вынимал из отделанных золотом ножен, когда ему ее торжественно вручали. Револьвера он не носил. Да и зачем ему оружие? В тихом сонном Белеве, где купцов было больше, чем мастеровых, жизнь текла размеренно и неспешно. В городе даже отсутствовал полицейский пристав. Его обязанности выполнял все тот же Неровня, заменявший отбывшего в бессрочный отпуск по болезни уездного исправника.
— Что вы хотите? — хмуро и дерзко спросил Спиридон Харитонович.
— Сущую мелочь! Вовсе для вас необременительную. Вам надлежит исчезнуть на три ближайших дня из города, по возможности, прихватив с собой побольше полицейских чинов.
— Чтобы вы устроили грабежи и погромы⁈ — вскинулся Неровня и уселся, свесив ноги с кровати и уже не стесняясь своей наготы.
— Вовсе нет, милейший! Возьмите подштанники, — «соломенная шляпа» протянула нижнее белье помощнику исправника. Пока тот облачался, незваный гость продолжал объяснять расклад. — Грабежи, разбой — это не наш метод. Никакого уличного насилия. Никакой крови. За это можете быть спокойны.
— Так что же вам нужно, негодяи?
— Маленький сбор на дело революции. Добровольный! — главный «негодяй» внушительно потряс своим здоровенным ножом, заставив Неровню несколько поумерить обличительный пыл.
— Так вы революционеры!
— Вы очень догадливы, капитан Очевидность!
Хотя по Табелю о рангах 8-й класс соответствовал званию капитана, Неровня почувствовал себя задетым. Но в перебранку вступать не решился. Лишь уточнил:
— Что будет с фотографиями?
— Как что? Напечатаем. Хотите открытку на толстом картоне? Или что-то художественное в овальной рамке? Единственное, что не обещаю, так это адреса фотоателье на обратной стороне. Наш фотограф — большой спец по порнографическим карточкам, но афишировать свое мастерство — не в его правилах.
— Прекратите свое зубоскальство! Не нужны мне ваши открытки. Дайте гарантию, что, если я выполню ваши условия, фотографии исчезнут.
— За гарантиями — это вам в страховое общество «Россия», что в старой столице, на Лубянке. Вам придется довериться своей интуиции и простому соображению: к чему мне ваши изображения в стиле ню? Я, знаете ли, не любитель подобных штучек. Через несколько дней, когда вы вернетесь обратно, жизнь войдет в привычную колею.
… Я — а кто же иной мог быть тем негодяем в соломенной шляпе и с ножом Боуи? — вышел из дома мещанки Василисы. С наслаждением потянулся. Оглядел пустынный город с его каменными и деревянными домами, крепкими лабазами, уютными церквями, раздолбанными мостовыми и пасущимися у Оки коровами. Белев, погруженный в приятный послеобеденный сон, еще не знал, что в городе сменилась власть. Что он теперь в моих руках. Все его 28 купцов 2-й гильдии и шесть сотен 3-й.
А все началось в Москве, на квартире Пузана, когда я пришел за паспортом и разговором о налете на банк.
— Экспроприация? — удивился главвор, не спеша объявлять мне приговор за поддельный вид на жительство. — Удивительно, как совпало. Только что явился ко мне студент с точно таким же предложением, но масштабом повеселее.
— Он предложил экс? — уточнил я.
— Да, именно так и назвал. Понапридумывали новых словечек, — неодобрительно покачал головой Пузан. — Твоя идея, солдатик, с налетом на банк — очень сырая. Во-первых, не в моих правилах гадить рядом с домом. Очень не хотелось бы, чтобы здесь, в Зарядье, устроили большой шмон. Люди меня не поймут. Во-вторых, полиция в городе еще очень сильна и настороже. Начались забастовки рабочих, и Бог знает, что будет дальше. Быть может, скоро наступит анархия, и вот тогда придет наше время. А пока рано. В-третьих
