Дадли Поуп - Лейтенант Рэймидж
Рэймидж поймал себя на том, что постукивает по ладони метательным ножом: видимо, увлекшись разговором, он, сам того не замечая, вытащил его из рукава.
— Вы всегда держите нож в рукаве? — поинтересовалась маркиза.
— Да, — нехотя сказал он, — постоянно. Как любой стоящий картежник.
— Хотите сказать, что любите обманывать?
На фоне маленькой двери в его воображении возник вдруг ее силуэт. Не осознавая, что делает, лейтенант вскинул руку над головой, а затем резко опустил ее. В воздухе свернуло лезвие ножа, потом он глухо вонзился в дверь, продолжая раскачиваться еще несколько секунд.
— Нет, — сказал Рэймидж, направляясь к двери, чтобы забрать нож, — не обманывать — просто выигрывать. Слишком многие короли, политики и придворные считали эту войну всего лишь карточной игрой, и обнаружили свою ошибку только когда неотесанный артиллерийский офицер с Корсики перевалил через Альпы и побил все их козыри.
— По вашему, мы тут, в Тоскане, играем в карты?
— Мадам, не могли бы мы продолжить нашу дискуссию в иное время?
— Разумеется. Мне просто хотелось знать, действительно ли вы любите обманывать. Ну так что, — продолжила она, беря пистолет и поднимаясь со стула, — встречаемся здесь сегодня вечером?
— Нет, если вы придете прямо к шлюпке, это позволит нам сберечь время. Нино проводит вас. Захватите с собой воду и продукты, если возможно. Но никакой клади или слуг!
— Почему?
— Прислуга ничем не рискует, оставшись здесь, в то время как их размещение в шлюпке требует места. А его у нас нет.
— Но деньги, драгоценности?
— Извольте, но в пределах разумного. Итак, мадам, вы должны подойти к шлюпке к девяти часам — после заката у вас будет полчаса, чтобы добраться до места. Далеко находится ваше укрытие?
— У…
— Нет, не называйте точное место: чем меньше мы знаем, тем меньше расскажем, если попадем в плен. Укажите только направление и время, необходимое, чтобы добраться до шлюпки.
— Направление на Монте-Капальбио. А времени нам потребуется самое большее полчаса.
— Превосходно. В таком случае, встречаемся у шлюпки в девять часов.
— Хорошо. Днем я пришлю Нино, чтобы сообщить вам решение моих компаньонов. Один из них, граф Питти, еще не прибыл, мы ждем его с часу на час.
Рэймидж вдруг понял, что она решила прийти вне зависимости от решения остальных.
— Вас страшат трудности?
— Может быть, — безразличный тон свидетельствовал, что ей не хочется обсуждать эту тему.
— В таком случае, до вечера.
Маркиза протянула ему руку для поцелуя. Ее била дрожь, но легкая, и это позволяло ей рассчитывать, что, прикоснувшись губами к ее руке, Рэймидж ничего не заметит.
Глава 8
Днем, растянувшись на песке в тени кустов можжевельника, Рэймидж погрузился в состояние между сном и бодрствованием, наслаждаясь временной свободой от необходимости принимать решения или избегать неотвратимой опасности. Все, что его беспокоило в этот момент — это комары и мухи, набросившиеся на добычу с решимостью, совершенной несвойственной этой миролюбивой стране.
В голове он в очередной раз прокручивал план, наброски которого уже обсудил с Джексоном и экипажем. За некоторое время до наступления девяти, если, конечно, не переменится ветер, благодаря которому уровень воды в реке должен немного подняться, гичку подведут к песчаной банке, где оставят под присмотром двух матросов. Так что беглецам предстоит добираться до шлюпки вброд, зато это позволит быстро выйти в море в случае непредвиденного развития событий. Но если все пойдет по плану, гичку можно будет подвести к берегу, так что итальянцы смогут забраться в нее, не замочив ног. Оставалось дождаться Нино, который должен принести известие от маркизы о том, сколько человек отправятся с ними.
Он никогда не видел этих людей, но уже проникся к ним ненавистью: из-за самого факта существования этих надушенных франтов (какими они, скорее всего, являются), из-за их громких имен погибла «Сибилла» и значительная часть ее экипажа. Чтобы стряхнуть с себя душащую ярость, он сел. Но едва лег снова, как почувствовал стыд за свою предосудительность: эти люди вполне могли оказаться храбрецами, стремящимися внести свой вклад в войну с французами.
— Глоток воды, сэр?
Недремлющий Джексон. После их возвращения в Бастию он никогда больше не увидит этого янки, с его похожим на покойника лицом: его ушлют на другой корабль.
Рэймидж взял ковш и отпил глоток. Вода была теплой, и, как вся вода из корабельных запасов, тухлой. Однако у моряков выработалась многолетняя привычка пить, перекрыв носовые каналы так, чтобы не чувствовать запаха, пока вода не окажется в желудке, а там уже поздно выказывать отвращение.
Не исключено, что обвинения в адрес беглецов несправедливы, но разве не могли они, имея деньги и влияние, найти, либо украсть, наконец, какую-нибудь рыбацкую лодку и добраться до Корсики своим ходом, а не запрашивать британский военный корабль? Для чего им понадобился корабль — для обеспечения удобств или безопасности? Если они сочли, что путешествие в рыбацком баркасе окажется не слишком комфортабельным, то пусть отправляются к дьяволу. Если их волнует безопасность, то их, наверное, можно понять: они лишились всего (по крайней мере, на время) — своих земель, домов, богатств. И все же, причиной тому, как он подозревал, стало стремление к роскоши, тщеславие, желание быть в brutta figura — «на высоте». Вот в чем заключалось прежде, и до наших дней заключается настоящее проклятие Италии.
Многие итальянцы, если не все, подумал он, похожи на Ван дер Деккена — «Летучего голландца»: лежащее на них проклятие обрекает их метаться по свету, запрятав поглубже гордость, терпя бури и невзгоды. И так будет продолжаться до той поры, пока они вновь не обретут чувство собственного достоинства и уверенность в себе, что неотделимо одно от другого.
Впрочем, если признаться честно, оставляя в стороне стремление к brutta figura, неприязненное отношение Рэймиджа к этим людям проистекало из его собственных мрачных предчувствий, этого он не в силах был отрицать. Взор лейтенанта устремился в бездонную синеву неба. Предчувствия… опасения… страхи: все это разные названия одного и того же — вино тоже самое, только наклейки на бутылках разные. Страх, который, если присмотреться был не так уж и велик, и порождался лишь последствиями сдачи «Сибиллы». У отца осталось немало врагов, ждавших лишь случая продолжить вендетту. Надежда была лишь на то, что в момент их прибытия в Бастию там окажется капитан Нельсон. Но если там будет адмирал Годдард или кто-то из его приспешников, что вполне может случиться, тогда…
