Олеся Луконина - Чёрная маркиза
А ты чего ждал, Дидье Бланшар? Ты жив, и это главное.
Пока жив.
Кандалы, слава Всевышнему, сковывали только его руки. Если это губернаторская тюрьма, то в ней, небось, других и не нашлось, подумал Дидье и мрачно ухмыльнулся. Пуэрто-Сол — островок маленький. Вряд ли в здешнюю тюрьму часто попадали преступники, тем более — пираты.
Но даже если кандалов здесь и не хватало, верёвка-то найдётся наверняка.
Прочная пеньковая веревка, которая обовьёт его шею крепче женской руки. И если будет на то воля Всевышнего, милостиво сломает эту шею сразу, не заставив задыхаться в предсмертных корчах на потеху толпе.
Ему приходилось не раз видеть, как вешали его друзей. Бессильно сжав кулаки и закусив губы, он стоял среди любопытствующих зевак, чтобы люди, вместе с которыми он пел, пил и сражался бок о бок, приняли смерть не так мучительно, найдя его лицо обезумевшими от страха и тоски глазами.
Дидье уткнулся лбом в колени.
Ему придётся умирать в одиночестве.
Кто мог ему помочь? Кто вообще знал, что он здесь?
Никто, кроме Клотильды.
Но Клотильда никак не могла вытащить его отсюда.
Почему он не сказал Гриру и Морану, куда отправляется, когда те его спрашивали?
Bougre d`idiot!
Дидье глубоко вздохнул, и в боку сразу закололо.
Если он немедля что-нибудь не придумает, свой последний танец ему придётся плясать на виселице.
Опершись плечом на стену, запятнанную плесенью и мхом, Дидье медленно поднялся на ноги. Чертыхаясь сквозь зубы, кое-как добрёл до окованной железом тяжёлой двери своей каморки и, что было сил, заколотил в неё кулаком.
Кандалы громыхали, дверь громыхала.
Tres bien.
Наконец дверь распахнулась, визгливо проскрежетав по каменному полу.
— Какого чёрта тебе понадобилось, бродяга? — грозно осведомился тюремщик — мрачного вида толстяк в синем мундире, многозначительно засучивая рукава.
— Не чёрта, а губернатора вашей груды камней, которую вы называете островом! — весело ответствовал Дидье.
— Че-го?
— У меня есть важные сведения, которые ваш губернатор должен узнать, дурья ты башка! Хочу его видеть!
Тюремщик замахнулся было, но не ударил — Дидье продолжал пристально смотреть ему прямо в глаза, будто цепному псу, ярящемуся возле своей кости.
— А королеву испанскую Марию-Терезу ты не хочешь? — проворчал тот наконец.
— Хочу, — невозмутимо отозвался Дидье, не моргнув и глазом. — Но только после губернатора.
* * *Когда ранним утром на прибрежном рынке Клотильда услышала, что в усадьбе «Очарование» солдаты схватили пирата, пытавшегося похитить маленькую дочку владелицы поместья, она не удивилась. Она спокойно выслушала эту захватывающую новость несколько раз подряд от нескольких кумушек, поохав и покачав головой в нужных местах. Она даже купила кочан капусты и кое-какие фрукты, аккуратно сложив их в свою плетёную корзину. Но сердце её билось редко и болезненно, и она чувствовала, что вся кровь отлила у неё от лица.
Когда вчера вечером Дидье не вернулся в трактир, она всю ночь пролежала без сна, гадая, что же случилось, и замирая от дурных предчувствий.
Клотильда, конечно, понимала, что этот мальчик, так неожиданно попавший в её унылую вдовью постель, совсем непрост. Она не выспрашивала его ни о чём — Господь свидетель, им и без того было чем заняться, да он и не сказал бы ей правду. Просто отшутился бы или соврал.
Ох, Дидье…
Клотильда точно знала, что он не мог причинить зла малютке из усадьбы «Очарование». Она пару раз встречала в городе эту девчушку вместе с гувернанткой — сухопарой и суровой англичанкой, и однажды даже поймала для малышки укатившийся полосатый мячик. Та учтиво поблагодарила её тоненьким голоском, подняв ясные глаза в тени длиннющих ресниц — голубовато-зелёные и глубокие, как пронизанная солнцем морская гладь.
Клотильда поклялась бы, что в целом мире нет других таких же удивительных глаз.
Пока четыре дня назад Дидье Бланшар не взглянул на неё из-под полей своей шляпы со словами: «Не найдётся ли у вас ночлега для меня, мадам?»
О да, ночлег нашёлся. И Клотильда не сразу, но вспомнила, где она раньше видела эти глаза.
Она многое повидала в своей жизни и умела сложить два и два.
И знала, что сделает для этого парня всё возможное и невозможное.
Например, попытается разыскать Жаклин Делорм, хозяйку усадьбы «Очарование» и брига «Сирена», которая сейчас по слухам, находилась в Порт-Ройяле.
Она должна была помочь ей выручить Дидье, прежде чем его казнят!
Клотильда сердито вытерла ладонью мокрые от слёз щёки.
Пресвятые угодники, этот мальчишка — такой несусветный болтун! Он, конечно же, сообразит что-нибудь наврать, чтобы отсрочить казнь.
Резко выбросив из головы все мысли о том, что может случиться, если она вовремя не найдёт Жаклин, Клотильда достала из сарающки на задворках своего трактира старую мотыгу и отправилась в огород, где у неё была закопана кубышка с сотней золотых.
В полдень из гавани Пуэрто-Сол отчаливал почтовый пакетбот, направлявшийся в Порт-Ройял. Даже если там не было места для пассажиров, Клотильда не сомневалась, что десяток монет решат дело.
Она должна, должна была успеть!
Ох, Дидье…
* * *Стоя перед широким дубовым столом в кабинете губернатора Пуэрто-Сол, Дидье думал о том, что и впрямь к любой боли можно притерпеться, если ты, конечно, не помер сразу или не валяешься без памяти.
Когда его выволакивали из камеры внизу, он едва держался на ногах, а сейчас, поди ж ты, вполне живо прикидывал, смог бы он оглушить губернатора и выскочить в окно.
Эх, если б не кандалы на руках да не решётки на окнах…
Губернатор острова Джон Каммингс, развалившийся в массивном кресле, был как две капли воды похож на безымянного тюремщика внизу — дородный, с бычьим загривком и маленькими злыми глазками. Не шибко умными.
Tres bien.
Единственным отличием губернатора от тюремщика был напудренный парик.
Дидье широко улыбнулся и тут же, спохватившись, снова принял вид самый что ни на есть серьёзный и даже печальный.
Представь себе, что ты в исповедальне, bougre d'idiot!
— Ну? — осведомился Каммингс, слегка наклонившись вперёд и впиваясь в пленника надменным взглядом.
— Попить бы, — безмятежно ответил Дидье, глянув в окно, за которым так же безмятежно синело море. — В глотке пересохло. Нет, не рому, а честной пресной водицы. И нет, королеву испанскую Марию-Терезу я не хочу. Пока.
Губернатор ошеломлённо моргнул, помолчал несколько мгновений и наконец взревел:
— Ты что мелешь, щенок?!
