Александр Дюма - Графиня де Монсоро
Он нанес три контрудара, и из трех ран на груди Келюса, впрочем не тяжелых, потекла кровь.
При каждом ударе Келюс повторял:
— Это пустяк.
Ливаро и Можирон все еще осторожничали.
Что касается Рибейрака, то, разъярившись от боли и почувствовав, что вместе с кровью начинает терять силы, он бросился на Шомберга.
Шомберг не отступил ни на шаг и только вытянул вперед шпагу.
Они нанесли друг другу удары одновременно.
У Рибейрака была пронзена грудь, у Шомберга — задета шея.
Смертельно раненный Рибейрак схватился левой рукой за грудь и — открылся.
Воспользовавшись этим, Шомберг вторично вонзил в него шпагу.
Но Рибейрак захватил правой рукой руку противника, а левой всадил ему в грудь кинжал по самую рукоять. Острый клинок вошел в сердце. Шомберг глухо вскрикнул и повалился на спину, увлекая за собой Рибейрака, в теле которого еще торчала его шпага.
Ливаро, увидев, что его друг упал, быстро отскочил назад и побежал к нему, преследуемый по пятам Можироном.
Опередив Можирона на несколько шагов, он помог Рибейраку, который пытался избавиться от шпаги Шомберга, и выдернул эту шпагу из его груди.
Но когда Можирон настиг его, Ливаро пришлось защищаться в неблагоприятных условиях: на скользкой от крови земле, в скверной позиции, при солнце, бьющем прямо в глаза.
Через секунду колющий удар поразил Ливаро в голову, он выронил шпагу и упал на колени.
Антрагэ сильно теснил Келюса. Можирон поспешил добить Ливаро еще одним колющим ударом. Ливаро рухнул на землю.
Д’Эпернон издал ликующий крик.
Келюс и Можирон оказались против одного Антрагэ. Келюс был весь в крови, но раны у него были легкие.
Можирон остался почти невредимым.
Антрагэ понял всю серьезность положения. Он еще не получил ни одной царапины, но уже начинал чувствовать усталость. Однако это был неподходящий момент, чтобы просить о передышке у противников, одного — раненого, другого — разгоряченного кровавой схваткой. Резким ударом Антрагэ отбил шпагу Келюса и, воспользовавшись этим, легко перепрыгнул через загородку.
Келюс ответил рубящим ударом, но разрубил всего лишь деревянный брус.
Можирон тут же напал на Антрагэ с фланга. Антрагэ обернулся.
И в это мгновение Келюс пролез под загородкой.
— Ему конец, — сказал Шико.
— Да здравствует король! — закричал д’Эпернон. — Смелей, мои львы! Смелей!
— Извольте молчать, сударь, — сказал Антрагэ. — Не оскорбляйте человека, который будет драться до последнего дыхания.
— И того, который еще не умер! — вскричал Ливаро.
И в ту минуту, когда никто уже о нем не думал, страшный, весь в крови и грязи, он поднялся на колени и вонзил свой кинжал между лопатками Можирона, который рухнул бездыханным, прошептав:
— Иисусе Христе! Я убит.
Ливаро снова потерял сознание: предпринятое усилие и гнев исчерпали последние его силы.
— Господин де Келюс, — сказал Антрагэ, опуская шпагу, — вы храбрый человек, сдавайтесь, я предлагаю вам жизнь.
— А зачем мне сдаваться? — возразил Келюс. — Разве я лежу на земле?
— Нет. Но на вас места живого нет, а я невредим.
— Да здравствует король! — крикнул Келюс. — У меня еще есть моя шпага, сударь.
И он бросился на Антрагэ, но тот отбил удар, несмотря на всю молниеносность его.
— Нет, сударь, ее у вас больше нет, — сказал Антрагэ, схватившись рукой за клинок возле эфеса.
Он вывернул Келюсу руку, и тот выпустил шпагу.
Антрагэ всего лишь слегка обрезал себе палец на левой руке.
— О! — возопил Келюс. — Шпагу! Шпагу!
Как тигр, прыгнул он на Антрагэ и сжал его в железном объятии.
Антрагэ, не пытаясь разомкнуть это кольцо, перехватил шпагу в левую руку, а кинжал — в правую и принялся без остановки и куда попало наносить удары Келюсу. При каждом ударе кровь противника заливала Антрагэ, но ничто не могло вынудить Келюса разжать руки; на каждую рану он отвечал восклицанием:
— Да здравствует король!
Он ухитрился даже задержать наносившую удары руку, обвиться вокруг своего невредимого врага, словно змея, и стиснуть его и руками и ногами.
Антрагэ почувствовал, что ему не хватает дыхания. Он зашатался и упал. Но, казалось, все в этот день оборачивалось ему на пользу: упав, он, можно сказать, удушил своей тяжестью несчастного Келюса.
— Да здравствует ко… — прошептал Келюс в агонии.
Антрагэ высвободился наконец из его объятий, приподнялся на одной руке и нанес Келюсу последний удар — прямо в грудь.
— Получай, — сказал Антрагэ, — теперь ты доволен?
— Да здрав… — выговорил Келюс уже с полузакрывшимися глазами.
Все было кончено. Безмолвие и ужас смерти воцарились на поле боя.
Антрагэ поднялся на ноги, весь в крови, но в крови своего противника. У него же самого, как мы уже сказали, был лишь небольшой порез на руке.
Испуганный д’Эпернон осенил себя крестным знамением и бросился оттуда прочь, словно преследуемый страшным призраком.
Антрагэ обвел взглядом своих друзей и врагов, мертвых и умирающих. Так, должно быть, глядел Гораций на поле битвы, решившей судьбы Рима.
Шико подбежал к Келюсу, у которого кровь сочилась из девятнадцати ран, и приподнял его.
Движение вернуло Келюса к жизни. Он открыл глаза.
— Антрагэ, честью клянусь, — сказал он, — я не виновен в смерти Бюсси.
— О! Я верю вам, сударь, — произнес тронутый Антрагэ, — я вам верю.
— Бегите, — прошептал Келюс, — бегите. Король вам не простит.
— Я не оставлю вас, сударь, — сказал Антрагэ, — даже под угрозой эшафота.
— Бегите, молодой человек, — сказал Шико, — не искушайте Бога. Вас спасло чудо, не требуйте двух чудес за один день.
Антрагэ подошел к Рибейраку, тот еще дышал.
— Ну что? — спросил Рибейрак.
— Мы победили, — ответил Антрагэ тихо, чтобы не оскорбить Келюса.
— Благодарю, — сказал Рибейрак. — Уходи.
И он потерял сознание.
Антрагэ подобрал свою шпагу, которую выронил во время борьбы, а затем — шпаги Келюса, Шомберга и Можирона.
— Прикончите меня, сударь, — сказал Келюс, — или оставьте мне мою шпагу.
— Вот она, граф, — сказал Антрагэ, с поклоном, исполненным уважения, протянув Келюсу шпагу.
На глазах у раненого блеснула слеза.
— Мы могли бы стать друзьями, — прошептал он.
Антрагэ протянул ему руку.
— Добро! — сказал Шико. — Это воистину по-рыцарски. Но беги, Антрагэ, ты стоишь того, чтобы жить.
— А мои товарищи? — спросил молодой человек.
— Я о них позабочусь так же, как о друзьях короля.
