Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Через какие-нибудь сто лет после бегства Пророка из Мекки в Медину 120 тысяч аравитян и персов уже появились под стенами царственного города Византии. Мусульмане, больше конные или на верблюдах, переправлялись на судах в Европу, обошли города Фракии и обложили столицу с суши. Здесь они обнесли свой лагерь укреплениями, выкопали рвы и приготовили осадные машины. 1800 кораблей опоясали город с моря, весь пролив покрылся лесом высоких мачт. Храбрый греческий император, по имени Лев Третий, отлично распорядился защитой столицы. Он исправил городские стены и башни, наполнил магазины запасами, всех взрослых граждан призвал к оружию. По его приказанию, тот кто не мог запастись на три года продовольствием, должен оставить столицу. В ту самую ночь, когда аравитяне готовились сделать общий приступ, тихо выступили из залива греческие брандеры и ворвались в середину арабского флота. Из длинных труб, укрепленных на носу брандеров, вспыхнули и полились широкие потоки, так называемого греческого огня; их огненное пламя быстро пожирало один корабль за другим. Начался величайший беспорядок; спасение флота стало невозможно: он весь погиб в несколько часов, с матросами, со всем вооружением, с жизненными запасами. Действие греческого огня было на этот раз так ужасно, что с тех пор ни один неприятельский флот не смел более появляться в водах залива. Несмотря на потерю флота, предводитель Мослема продолжал сухопутную осаду. Жители знойных стран Востока с удивительным терпением переносили зиму, как нарочно, в тот год особенно суровую. Более ста дней снег покрывал землю. С наступлением весны окоченевшие арабы скоро отогрелись и смелее повели осаду, но греческий флот затруднял теперь подвоз продовольствия. В лагере стали нуждаться; скоро наступил голод. Окрестные жители, озлобленные жестоким обращением арабов, восстали почти поголовно, и лагерь мусульман стал их могилой. Напрасно начальники напоминали им о прежних подвигах, напрасно уговаривали переносить голод и лишения, обещая награду в раю и угрожая муками ада – ничто не помогло: воины не понимали этих слов; они потеряли веру в свои силы, их прежнее одушевление пропало. Некогда грозная и победоносная армия была разбита болгарами, наемниками греческого императора. На другом конце христианской Европы арабы были счастливее.
После завоевания Африки арабы, как и некогда карфагеняне, очутились недалеко от Испании, населенной теперь христианами. Их разделял небольшой пролив. Правитель африканского города Цеуты, единственного города уцелевшего за испанцами, надоумил арабского наместника Музу идти воевать в Испанию. Этот правитель был зол на своего короля Родерика за то, что тот опозорил его красавицу дочь, придворную даму. Муза послал сначала 400 пеших воинов и 100 всадников, которые переправились через пролив, сделали разведку и благополучно вернулись в Африку. Это произошло в июле 710 года. На другое лето Муза выслал уже более сильный отряд, под начальством Тарика. На тех самых четырех кораблях Тарик перевез по частям свое войско и собрал его у скалы, которая до сих пор носит название арабского предводителя «Гебаль-Тарик», или Гибралтар. Испания оказалась вовсе не готовой к защите. Стены городов лежали в развалинах; дворянство и горожане – потомки воинственных готов – от военного дела отвыкли, запасов оружия в стране не было. И вдруг тревога! Король Родриг неохотно вступил в войну; еще с меньшей охотой последовали за ним его изнеженные вельможи. Однако им удалось кое-как собрать 90 тысяч войск, у аравитян всего 12 тысяч, но это ничтожное по числу войско горело жаждой сразиться во славу Пророка. Обе армии встретились в середине лета на равнинах Гвадалеты. Древние писатели говорят, что земля стонала под ногами воинов. Христиане боялись захвата и потому поставили спереди и сзади лучших воинов, панцырников, а в середине – с копьями и мечами; в интервалах между центрами и обеими фалангами поставили легкие войска, с лучным боем, или же, по народному обычаю, с топорами, секирами и палицами. Крыльями командовали дети покойного короля Витицы, убитого Родригом; они заранее задумали изменить Родригу и тем самым отомстить ему за смерть своего отца. Все думали, что эти пришельцы из Африки будут грабить страну, наберут добычу и уйдут домой. Иначе дети Витицы не задумали бы измены. Король проехал ряды своей армии в военной колеснице, украшенной слоновой костью и запряженной двумя белыми лошадьми. Он ободрил воинов и потом занял свое место в центре. Три дня обе армии стояли одна против другой, испытывая свои силы одиночным боем. Уже аравитяне стали помышлять об отступлении, но Тарик сумел их одушевить следующими словами: «В тылу у вас находится море, перед вами стоит неприятель, а вы думаете о бегстве! Победители Магриба! Вспомните ваши подвиги и устыдитесь малодушного и безрассудного бегства. Следуйте моему примеру, и мужество дарует вам победу, славу». С этими словами он пришпорил лошадь, устремился в густые ряды христиан и, рассекая своим мечом, проник до самых знамен. Здесь Тарик, заметив короля, с яростью набросился на него, – выкинул из седла и нанес ему смертельную рану. Смерть короля, измена сыновей Витицы причинили панику; войска обратились в бегство. Аравитяне гнали их трое суток и потом рассыпались по стране, уже не встречая нигде сопротивления. Изнеженное население не хотело сражаться и входило с врагами в сделку. Оно просило пощады, соглашаясь платить подать. Презренные евреи и рабы предавали в руки арабов богатейшие города: Архидону, Кордову, Толедо, Медину, Севилью. Знатные испанские вельможи и католические прелаты спасались бегством, защитников не было. «Бог наполнил страхом сердца неверных», – говорили мусульмане. Несколько столетий назад невежественная и неустроенная Испания смело отбивалась всеми силами от грозного Рима, а теперь в течение нескольких месяцев она была истоптана вдоль и поперек бедными пришельцами
