Робер Гайар - Большая интрига
— Я вижу, что вас не надо особенно жалеть, — сказал Пленвилль с некоторым презрением в голосе. — В то время вы могли бы купить мельницы и перегонные фабрики. А я хотел купить всего лишь плантации сахарного тростника и табака, которые у вас на Мартинике есть, но сегодня я у вас ничего не стал бы просить.
Движением руки майор Рулз приказал ему замолчать, а сам продолжил:
— Мне надо рассчитаться с Мобреем. И с Мари тоже: она надсмеялась надо мной, растоптала меня, но зато и научила кое-чему. Но все это неважно! За все надо расплачиваться. И Мари дю Парке заплатит, клянусь вам! Я обычно никогда не повторяюсь. Но в настоящий момент мы ничего не в силах сделать. Единственным способом для нас помешать занять ей пост генерал-лейтенанта была как раз борьба с пиратами. Сегодня вечером я слышал разговор Мобрея с отцом Бонненоном и отцом Шевийяром, из которого я понял, что он принял решение: при необходимости подтолкнуть Мари к борьбе с Лефором. Будь вы, братец мой, чуть прозорливее, вы бы догадались, каким путем нам теперь следует идти.
— Как же так! Мы ведь ищем доказательство того, что Мобрей шпион! Нет ничего проще, если в наших руках будет доказательство тайной связи Мари с Мобреем!
— Доказательства у нас будут. А пока не будем больше говорить о борьбе с флибустьерами. Пусть они поступают, как им вздумается. Зато в нужный момент мы сможем доказать, что уничтожение единственных защитников острова явилось подлинным предательством. Да, да, братец, именно так. И пусть Мари, завтрашний генерал острова, отдает нам приказы уничтожить флибустьеров. А вот когда через некоторое время у наших берегов замельтешат мачты и паруса английских кораблей, мы сможем кричать во весь голос о предательстве.
— Блестяще! — воскликнул Пленвилль. — А для Мари это будет означать только одно — тюрьму!
— Безусловно. А для Мобрея — веревку!
— Я согласен с вашим хитрым планом. Он должен удастся.
Рулз приосанился и, плеснув в кружку вина, выпил залпом, удовлетворенный в глубине души тем, что был так хорошо понят. Потом, словно бы невзначай, продолжил:
— Но это еще не все!
— Что же еще? — спросил колонист.
— Я говорю, что это еще не все. Мы одновременно схватим и Байярделя.
Лицо Пленвилля просветлело. Он задышал в полную грудь, а глазами так и сверлил собеседника.
Мерри Рулз продолжил:
— Я хочу добиться от генеральши, чтобы она отдала приказ атаковать флибустьеров. Хотя публично, вы слышите, публично я ничего не намерен делать, чтобы потом меня не смогли обвинить в том, что я оказывал на нее давление и подталкивал к этому шагу. Но как только она отдаст приказ атаковать флибустьеров, я вызову капитана Байярделя и направлю его на остров Мари-Галант.
— На Мари-Галант?
— Вот именно, на Мари-Галант! Разве вы не знаете, Пленвилль, что испанцы напали на Сен-Кристоф, и что многие флибустьеры временно укрылись на острове Мари-Галант? Так вот. Байярдель пойдет на этот остров с тремя кораблями береговой охраны. И одно из двух — или удача улыбнется ему, или он будет побежден. А если он победит, то, значит, сам убьет своего друга Лефора. А если победят его, он, насколько я его знаю, не переживет поражения. Во всяком случае, победу будем праздновать мы, а не другие.
Пленвилль сглотнул слюну, сердце его отчаянно билось.
— Я восхищаюсь вами, майор! — искренне произнес он. — Я просто восхищаюсь вами! Никто, кроме вас, не заслуживает права быть губернатором нашего острова! Нет, никто! Мы должны добиться удачи! Ваш план — это подлинный стратегический шедевр: одним ударом скомпрометировать Мобрея и эту шлюху Мари. Для одного — веревка, а для другой — тюрьма и высылка! И Лефор с Байярделем будут уничтожены разом!
— Именно так, — сказал майор со скромным видом. — К счастью, я могу разобраться, кто с нами и кто при первом же удобном случае станет действовать в открытую.
— А вы подумали, кем вы сделаете меня после победы? — спросил Пленвилль.
— Я вижу вас на посту прокурора-синдика[1]. Это означает, что тогда у вас будет на острове даже больше власти, чем у меня. Но для этого, братец, надо набраться терпения, умоляю вас! Не надо быть ночной бабочкой, в безумии бьющейся о стекло, не находя выхода.
Он осушил кружку до дна и добавил:
— Уже поздно. Хорошо, разговаривая, строить планы, но надо также делать все для того, чтобы они осуществились. Благодаря Богу, у меня славная лошадь! До скорого, мой друг!
Глава 7
Ночной визит, который мог бы быть любовной серенадой
Пленвилль был бы сильно удивлен, если бы увидел, в каком направлении поскакал майор. Однако позднее время и усталость сделали свое: он попросил хозяина отвести его лошадь в конюшню и дать ему комнату для ночлега.
А в это время Мерри Рулз скакал во весь опор в сторону Горного замка. Он время от времени пришпоривал коня, ветер свистел в его ушах. Конечно, думал он, было слишком поздно для визита к такой даме, как Мари дю Парке. Но он убеждал себя, что не может одновременно быть повсюду: и на встрече с Пленвиллем, и в доме у вдовы. Он понимал всю важность встречи с колонистом и ни за что на свете не отказался бы от нее. Сейчас с полным знанием стратегии и блестящей дипломатии он возводил новое здание, в котором Пленвилль был для него чем-то вроде опоры. Однако именно сейчас, как никогда, ему нужно было переговорить с Мари.
Да, колонист де Пленвилль был бы страшно изумлен, если б узнал тайные мысли своего сообщника.
Войдя в комнату, отведенную ему хозяином таверны, он принялся выгонять из нее маленьких спящих ящериц и лишь потом стал укладываться в постель. Он все время улыбался самому себе. Дела оборачивались, в конце концов, не так уж плохо. То, что ему сейчас сказал Мерри Рулз, давало надежду на скорую и полную победу. Придет время, и они рассчитаются с этой Мари и с ее шотландцем, а также с капитаном Байярделем. Он станет прокурором-синдиком! Старый план, разработанный с майором несколько лет назад в глубокой тайне, план, в который еще совсем недавно никто бы не мог поверить, приобретал конкретные формы и должен был вот-вот осуществиться. Их общие стремления наконец-то полностью удовлетворены.
И все-таки он плохо знал Мерри Рулза. Ведь у него было и без того много власти, так как он являлся мэром острова. После смерти дю Парке власти у него прибавилось. Зачем же тогда он плел все эти сети заговора? Организовать заговор значило идти на риск. Ведь заговор мог быть раскрыт, а в этом случае жди веревки, в лучшем случае — изгнания. В то время как на том месте, которое он занимал, он мог бы, набравшись терпения, подождать, пока Мари начнет делать промахи, и тогда придет его час. Он мог также сделать так, чтобы Мари стала его союзницей. А быть союзником Мари могло рано или поздно привести к тому, что он станет генерал-лейтенантом острова при условии, конечно, что он станет для Мари таким союзником, каким сам хотел.
