Александр Трубников - Меченый Маршал
По мере перечисления трофеев, Ставрос возвращался к жизни, и к моменту, когда Дмитрий упомянул выкуп за пленного, его лицо сияло абсолютным и неподдельным счастьем.
— И как вас встретил князь Гийом? — ле Бон меньше всего интересовался добычей. Он хотел услышать продолжение истории.
— А как ты сам думаешь? Вместо вражеской армии в Андравиду пришло известие о том, что враг разгромлен, а Кантакузин убит. Немедленно навстречу де Каррасу выдвинулся большой отряд под командованием барона де Сент-Омер, а меня князь осыпал милостями и оставил при дворе.
Там, в Андравиде, мы провели осень. Папа Урбан убеждал басилевса Михаила заключить перемирие, но безуспешно. Пришла зима, горные перевалы занесло снегом. Наместник Мореи, который возглавил остатки войска, брат басилевса, Константин Палеолог, не решился наступать, и отсиживался в Мистре, а затем и вовсе бросил свою армию и возвратился в столицу. Князь Гийом вместе с армией передислоцировался в крепость Велигости, которую захватил де Каррас.
Весной, турки, которым не заплатил греческий император, перешли на нашу сторону, и мы дали еще одно сражение. Греки были разбиты наголову и бежали. Турки гнали их чуть ли не до самого побережья Адриатики. Князь Гийом вернул себе крепости Мистру, Лакедемон и Монемвасию. Война закончилась, а в Андравиду пригнали полтораста плененных греков — знатных и богатых.
В это самое время вернулся из Неаполя беглый племянник Виилардуэна Жоффруа. Князь, нарушив слово, данное де Каррасу вернул ему баннерет Каритены, нанеся тем самым герою битвы при Велигости жестокое оскорбление. Тот, проклиная всех и вся, удалился в свое небольшое поместье, а в Скорте, сразу же вспыхнуло восстание против нового сеньора, и князь направил на его подавление турецкие отряды.
Все это едва ли не привело к новой большой войне. Гийому пришлось заплатить турецким военачальникам значительную сумму отступного, и нанять у Венеции корабли, чтобы как можно быстрее избавиться от опасных и непредсказуемых союзников.
Хотя многие из них, увидев, что богатейшие земли в центре острова пустуют, а множество греческих женщин последние войны оставили без мужчин, бросили своих командиров и осели в местных деревнях, чтобы заняться крестьянским трудом.
Князь Гийом предлагал мне должность старшего офицера его личной гвардии, но я отказался, чем заслужил его немилость. После этого я, с дозволения барона де Сент-Омер, оставил Андравиду, и вернулся домой. Скоро впрочем, за мной последует и остальная часть рыцарей нашего герцогства, потому что князь Гийом де Виллардуэн Ахайский принес вассальную присягу королю Сицилии и Неаполя, брату короля Франции, Карлу де Анжу, а тот в свою очередь подписал соглашение с Михаилом Палеологом. Теперь в Морею пришел мир.
В то время, как присутствовавшие, затаив дыхание, слушали обстоятельный рассказ, в памяти Дмитрия всплыли события, о которых его сержантам и слугам знать не полагалось.
Вскоре после того, как армия князя расквартировалась в Велигости, в крепости объявился Ронселен де Фо. Разыскав Дмитрия в личной охране Виллардуэна, он, испросив разрешения у князя, немедленно переподчинил его себе. На следующий день они поздно вечером, чтобы не привлекать внимания, отправились в горы.
Там, в ущелье их ожидал небольшой отряд. Подъехав поближе, Дмитрий разглядел, что навстречу им движутся трое — франкский рыцарь и двое турецких всадников — судя по одежде, скорее всего из верхушки командования иконийцев.
Оставив своих сопровождающих на месте, и прихватив с собой одного Дмитрия, де Фо пустив коня шагом, двинулся им навстречу.
— А ты возмужал, Теобальд! — обратился он к франку, лишь только они сблизились на дистанцию, позволявшую расслышать его слова.
— Зато вы, мессир Ронселен, совершенно не меняетесь — ответил ему рыцарь в таком же ироническом тоне.
— Познакомься, Дмитрий, это сир Теобальд, шевалье де Ту, родной внук того самого командора Мосинополя, о котором ты от меня наслышан. Через три года после гибели короля Бонифация, после того как император Генрих отобрал у ордена все его владения в королевстве, горячий дед Теобальда оставил свой тамплиерский плащ, и отправился на службу к никейскому императору Ласкарису, при дворе которого вырос затем его сын, и, как видишь, внук. Унаследовавший титул Теобальд, после того, как на византийском престоле воцарился узурпатор Михаил Палеолог, и династия Куртене, правившая в Константинополе была сокрушена, решил, что их семейный обет мщения, ради которого дед покинул орден, и перешел в стан противника, исполнен. Он отправил в тирское командорство гонца с предложением помочь спасти Морею от греческого нашествия. Правильно я объясняю, сир Теобальд?
— Вы как всегда точны и лаконичны, мессир — отозвался де Ту — не представите ли вы мне в свою очередь вашего спутника?
— С удовольствием, мой дорогой Тибо. Это сир Дмитрий Солари, шевалье де Вази, собрат ордена и вассал герцога Афинского. Он оказал Храму много услуг и облечен полным моим доверием.
Не слезая с коней, де Ту и Дмитрий поприветствовали друг друга вежливым наклоном головы, а вслед за тем все трое обратились к ожидавшим в стороне туркам. Это были сами предводители обоих отрядов, эмиры Салих и Мелик. Де Фо, перейдя на тюркское наречие, вступил в длительные переговоры.
Беседа, содержание которой Дмитрий не улавливал, проходила на повышенных тонах, и казалось, что в любую минуту все присутствовавшие схватятся за оружие. Но, глядя как спокойно реагирует на происходящее де Ту, он понял, что это просто манера общения, и также успокоился.
Вскоре переговоры завершились. Увесистый мешок с золотыми монетами перекочевал из седельной сумки приора в руки одного из эмиров, и договаривающиеся стороны, обменявшись еще несколькими гортанными фразами, наконец-то разъехались.
Распрощались они и с де Ту, который ускакав вслед за своими союзниками, успел весело крикнуть — до скорой встречи, мессир!
Отряд отправился в обратный путь.
— Что происходит, мессир Ронселен? — спросил Дмитрий.
— Происходит то, что мы, дорогой мой шевалье, выиграли эту войну чужими руками. С морейских тутовников, здешних виноградников и оливковых рощ, а также в виде церковной десятины, Орден имеет ежегодный доход в восемьдесят тысяч золотых иперпиров. Этой суммы вполне достаточно для того, чтобы содержать в Заморье несколько крепостей с большими гарнизонами. Полвека назад мы сделали большую ошибку, позволив императору Генриху лишить нас владений в Фессалии. Поэтому мы сообщили венецианцам, когда и на чем будет доставлена казна для расчета с турецкими наемниками, и дважды эти деньги становились добычей корсаров. Затем я отправил верного человека в Константинополь. Де Ту не спал ночами, думая, как остановить греческое нашествие на франкские земли. Труднее всего было уговорить его выступить тайным посредником между мной и иконийскими эмирами, но и это, как видишь, удалось.
