Александр Трубников - Меченый Маршал

— Ты считаешь, Франческо, что у нас есть шанс с ними договориться? — уточнил Дима.

— Думаю, да, — ответил тот, — ведь у вас имеется та информация, которую они ищут?

— Ну, во-первых, — снова выразил сомнение Сергей-Вован, — информация-то не столько у нас, сколько у Шамарина в Киеве, и его боссов из Лавры. А во-вторых, фигли толку им с нами стрелки бить и рассчитываться, если можно нас хлопнуть и все вытрясти бесплатно?

— Ну, — сказал Франческо, — до Киева им добраться посложнее, чем до нас, да и, по большому счету все равно с кем дело иметь. Если они свяжутся с Лаврой, то ваши заказчики, я думаю, потребуют взамен немало. А с нами проще. Нужно лишь только разблокировать счет, которым они без нас и так не могут распорядиться.

— Маловато будет, Франческо — продолжал исполнять роль «адвоката дьявола» практичный бандит. Сведений у нас немного, да и кто поверит, что ты не попробуешь расквитаться за свою бригаду? Я бы на их месте всех валил по-любому.

— Тут ты, Сергей пожалуй, неправ, — вмешался в разговор Дима. Все этот время он размышлял и взвешивал все за и против, — мы пока потеряны. Преследователи, скорее всего, убеждены, что мы вернулись в Киев под защиту своих. В Лавре — наоборот. Они там, наверное, думают, что нас захватили ребята из «МЭО». Могилу Монферрата наши будут искать в Салониках, потому что в моем отчете была такая версия. А пока они за воздухом гоняются, мы с этой задачей справимся самостоятельно.

— Ты Димон, со своей наукой не парься — ласково, как разговаривают с безнадежными больными, ответил Сергей-Вован — а мы тут с брателлой будем конкретно мерковать…

— Дело в том, — бесцеремонно перебил его Дима, — что информации у нас больше, чем у всех остальных. Я точно знаю, где именно похоронен Бонифаций де Монферрат, и уверен, что до этого места наши боссы доберутся очень нескоро, если и доберутся вообще.

Сергей-Вован ошарашено смотрел на Диму, набирая в легкие побольше воздуху, чтобы выдать какую-то сверхзамысловатую тираду. Ничего не понимающий Франческо глупо улыбался.

7

Вечером, не разгрузив телеги с трофеями, а только лишь обустроив свой отряд, Дмитрий смог, наконец, расслабиться. Расположившись в каминном зале, где его ждали сгоравшие от любопытства ле Бон и Ставрос, он начал рассказ о только что закончившейся войне.

— В начале мая — начал Дмитрий — в Фивы съехалось несколько десятков рыцарей, так что собрался отряд общим числом около шестисот человек. Барон де Сент-Омер распределил обязанности, и мы отправились в Коринф, где в тот момент находилась ставка князя.

Армия, которая там собралась, составила около тысячи конных рыцарей и сержантов, пару сотен лучников и арбалетчиков, а также небольшое ополчение.

— И это все, сир? — удивленно уточнил обстоятельный ле Бон — а как же отряды венецианцев и рыцари монашеских орденов? Вместе с ними должно набраться еще не менее шестисот всадников.

— Венецианцы, не желающие портить отношений со своим нынешним союзником, басилевсом Михаилом, участвовать в войне отказались, так что на поддержку их копейщиков нам рассчитывать не приходилось, — ответил Дмитрий, — тамплиеры и госпитальеры, как и четыре года назад, сославшись на то, что не имеют в Морее военных отрядов, а напротив, все свои силы и принятых в орден рыцарей немедленно отправляют в Палестину, к войску князя тоже не присоединились. А тем временем, лазутчики донесли, что армия, которую послал на покорение Мореи Михаил Палеолог, высадилась в Монемвасии.

— Это в той самой Монемвасии, — влез в разговор Ставрос, всеми силами стараясь подчеркнуть свою значимость, — которая является самым крупным портом Греции в Эгейском море, господин? Там еще живет мой дядя, Моисей, которому, в ваше отсутствие мы так выгодно продали всю шелковую нить прошлогоднего сбора…

— Молчи, нехристь, — рявкнул ле Бон, — продолжайте, пожалуйста, сир!

— Для войны с франками, — продолжал Дмитрий, — Палеолог нанял турецкие отряды двух иконийских эмиров — Салиха и Малика. Вместе с ними он отправил и отряд греческой конницы. Перевозку отрядов взяли на себя друзья и союзники базилевса — генуэзцы, а возглавил армию генерал Кантакузин, тот самый, который командовал греческой армией четыре года назад, когда наш князь был разбит и попал в плен. Сразу же после высадки, на сторону врага перешли горные славяне Пеллопонеса — язычники-цаконы, издавна имевшие славу лучшей в Средиземноморье тяжелой пехоты.

Не встречая на своем пути сопротивления, восьмитысячная армия вторглась в серединную часть полуострова, Элиду, и быстро захватила ряд морейских крепостей. Укрепившись в центре полуострова, они преодолели горный перевал, и взяли город Скорту, столицу баннерета Каритены, которая является ключом к западной части Пелопонесса.

— Как же, знаю — обрадовано вскричал ле Бон, мой бывший командир, мужественный шевалье де Каррас получил там рыцарский лен, где и живет со своей молодой женой…

— В это самое время, — ответил Дмитрий — Скорта переживала не лучшие времена. Барон Жоффруа де Каритен, узнав о том, что Кантакузин движется со всей своей армией на его столицу, бежал из Мореи в Неаполь, прихватив с собой жену де Карраса. Возмущенный рыцарь отправился в Коринф с требованием баронского суда.

Но он выбрал неудачное время. Наши нобили, прознав о захвате Скорты, готовились оставить Коринф и закрепиться в Андравиде, потеря которой означала бы падение франкской Мореи.

Князь, возмущенный бесчестными поступками барона, который приходится ему племянником, мудро решил использовать ситуацию с пользой для дела. Чтобы задержать противника и подготовиться к осаде Андравиды, в сторону крепости Вели-гости защищающей перевал, где разбил лагерь Кантакузин, было решено направить отряд добровольцев. Таких отыскалось ровным счетом двенадцать рыцарей, которые вместе со своими оруженосцами и сержантами составили около трехсот человек. Возглавил их шевалье де Каррас, которому князь обещал в случае победы пожаловать баннерет Каритена и баронский титул. Остальным согласившимся пойти на верную смерть, князь также обещал щедрую награду.

— Вы сир, надеюсь, не присоединились к этим безумцам? — пропищал Ставрос, не обращая внимания на испепеляющие взгляды ле Бона, — иначе, как бы мы сейчас разговаривали с вами?

— Не угадал, Ставрос — улыбнулся в ответ весь ушедший в воспоминания Дмитрий, — испросив разрешения Сент-Омера, под знаменем которого я шел в войске, и получив его, я обратился к вашим товарищам, ле Бон. Оба рыцаря — де Лоншан и Хакенсборн, а также три оруженосца и семь сержантов, с радостью к нам присоединились.